Темные узкие коридоры стали родными за несколько месяцев, проведенных в этом замке. Резкое изменение освещения – с залитой светом просторной светлой комнаты на полусумрак прохода – уже не ослепляет, как раньше.

Замок похож чем-то на Хогвартс. Вот только Хогвартс никогда не знал того страха, что испытывают люди, находясь здесь.

Я страха не чувствую. Собственно, я никогда, находясь здесь, не чувствовал его. Восхищение и презрение, ненависть, равнодушие, сожаление... Да. А три месяца назад именно здесь я понял, что влюблен – и убил ее, ту, за которую без малейших раздумий отдал бы жизнь...

Интересная это штука...

- Поттер, - громко говорят сзади. Очень знакомый голос. Лучше не оборачиваться.

- Что тебе, Малфой?

- Я слышал, в ближайшее время планируется какая-то операция...

- Мне об этом неизвестно. – Останавливаюсь и оборачиваюсь лицом к слизеринцу. – Несмотря на распространенное мнение о том, что помощники лорда Волдеморта ходят у него в любимчиках, это далеко не так. Чего надо?

Малфой кривится; на лощеном лице очень гармонично сочетаются ненависть и отвращение.

- Это все. Adie.

Наша взаимная неприязнь переросла в нетерпимость. Хорошо, что стычки запрещены, иначе наша вражда уже давно закончилась бы – навсегда.

Библиотека – одно из лучших мест в замке. Раньше я не любил сидеть в архивах – возможно, это смерть Гермионы так повлияла? Теперь мне нравится ходить по темному залу, заставленному высокими темными стеллажами. Чем-то похоже на библиотеку Хогвартса, только там таких книг и в Запретной секции нет, я помню. Все же, четырех с половиной лет владения мантией-невидимкой вполне хватило для успешного изучения запрещенных для посещения учениками мест. Теперь мантия принадлежит Невиллу.

Невилл Лонгботтом, новый Избранный... Мне жаль его. Я никому и никогда не пожелаю подобной участи. Нам предстоит еще встретиться, и я не знаю, как поступлю. Я не хочу убивать его. Лучше самому подставиться под удар – и не думать, что это только возвеличит его роль.

Обходя стеллаж, сталкиваюсь с Волдемортом.

- Повелитель, - машинально кланяюсь я.

- Гарри, - отвлеченно кивает Лорд. – В последнее время я все чаще встречаю тебя в библиотеке.

- Я не видел вас, повелитель. Но, да, я много времени провожу здесь.

- Связано ли это со смертью Леонарда? – «Нужен ли тебе новый наставник?»

- Льюис был хорошим наставником, - отвечаю я бесстрастно. – К сожалению, он не все успел объяснить.

- Вот как... – Волдеморт задумывается. – Действительно, жаль. Он был многообещающим магом. Очень неудачно.

Я не решаюсь уточнить, что именно он назвал неудачей. Впрочем, мысли я скрывать так и не научился...

- Нет, - рассеянно отвечает Волдеморт на невысказанный вопрос. – Нет, я не стою за его смертью. И меня не устраивает, что его убийца еще жив.

- Повелитель?..

- Да, Гарри. – Его... кхм, улыбка, назовем это так, не обещает абсолютно ничего хорошего. – Я с нетерпением жду результатов.

- Слушаюсь, повелитель, - снова кланяюсь я.

- Хорошо. Можешь идти.

Вот оно, мое первое серьезное задание. Не могу сказать, что ждал его с нетерпением... Ч-черт!

Чуть больше месяца назад Льюис участвовал в нападении на один из магловских районов Лондона. По свидетельству нескольких Пожирателей, сражавшихся с прибывшими аврорами рядом с ним, убийцей был Римус Люпин.

И теперь его должен был убить я.

Впервые за все прошедшее с моего похищения время я покинул замок. И неожиданно почувствовал себя уязвимым.

Это было странное открытие. Оказывается, я уже настолько привык к замку, что начал считать его своим домом... Вот бред. Самое худшее, что он полностью логичен.

Диагон-Аллея пустует. Это вполне объяснимо – идет война, и маги боятся показываться на улице лишний раз. Отсутствие толпы мне одновременно на руку – никто не помешает – и нет – кто-нибудь, посмотрев в окно, может запомнить меня, а я не хочу светиться лишний раз. Поэтому стараюсь вести себя так, как описывал однажды Люциус Малфой: иду по самому краю улицы и придерживаю рукой капюшон обычной на этот раз мантии. Как можно быстрее пересекая открытое пространство, высматриваю магазин близнецов Уизли.

Это несложно – и без того выступающее здание так и бросается в глаза благодаря кричащим фиолетово-желтым вывескам. И как их миссис Уизли не убила за эти надписи?.. «Ультрафокусы Умников Уизли» - самое яркое заведение на всей Диагон-Аллее.

Громко звенит конструкция над дверью – Маглы называют это «поющим ветром». Уверен, близнецы его модифицировали. В пустующее в человеческом плане помещение пару секунд спустя аппарирует один из них. По-моему, это Джордж, хотя я могу и ошибаться.

- Добрый день! – жизнерадостно приветствует Уизли. – Добро пожаловать в хохмазин «Ультрафокусы Умников Уизли». Пожалуйста, снимите капюшон во избежание инцидентов...

Я молча открываю лицо, и юноша осекается на полуслове. Глаза в страхе расширяются. А я и не знал, что произвожу столь грозное впечатление...

- Гарри? – выдавливает Уизли, пятясь назад. Моя палочка смотрит ему в грудь.

- Зови брата. И без глупостей. Ты?..

- Джордж, - отвечает он быстро. – Фре-ед! Спускайся!

Через мгновение передо мной уже они оба. Фред ориентируется сразу, но я обезоруживаю его раньше, чем приходится отражать что-то неприятное.

- Привет, ребята, - наконец-то говорю я. – Скажу один раз, повторов не предвидится: я не хочу причинять вам вред, но не вынуждайте меня на крайние меры. Все понятно? И, Джордж, будь добр, руки перед собой.

Близнецы мрачно переглядываются и молча встают плечом к плечу. Кажется, поняли, что я хотел донести.

- Хорошо. Я уверен, что какая-то сигнализация уже задействована, а значит, скоро здесь будет отряд Авроров, а то и членов Ордена Феникса. Поэтому постараюсь уложиться вкратце. Это, - я кидаю Фреду кварцевый кристалл, - одноразовый портключ. Один из вас должен под любым предлогом отдать его профессору Люпину в течение ближайших трех часов. Пароль активации «Пророчество». Я запрещаю вам как-либо предупреждать его.

- С чего ты взял, что мы будем выполнять? – гневно осведомляется Фред.

- Я требую с вас Долги жизни за спасение ваших сестры и отца. Этого достаточно? Я ведь могу и Империус наложить.

- Можешь сразу убить, - щурится Джордж. Он все еще бледен, но уже спокоен. Надо торопиться...

- Легко, Фордж, хотя мне и будет очень жаль. – Близнецы вздрагивают. – Авада Кедавра!

Изумрудный луч летит в Джорджа, но я знаю, что он не умрет. Дело не в том, что я еще плохо выполняю Смертельное Проклятие или новая палочка слушается меня не так, как старая, или он обладает какой-то защитой. Вернее, последнее как раз верно.

- Нет!!!

- Нет, Фред! – Джордж отшатывается, глядя, как его брат падает на холодный пол, безвольно раскинув руки. Это инстинктивная попытка закрыть, защитить самое дорогое... Как когда-то меня закрыла мама, так и сейчас Фред Уизли пожертвовал собой. – Нет! Нет...

В его рыжих кудрях на глазах появляется седина. Стоя на коленях, Джордж баюкает мертвое тело, сквозь рыдания повторяя короткое слово. Когда он, наконец, смотрит на меня, его взгляд выражает только одно желание: отомстить.

- Попробуй, - шепчу я. – Но не сейчас, ведь тогда его жертва будет напрасна. Мы еще встретимся, Джордж. А пока – отдай портключ Люпину.

Уже аппарируя, я услышал, как в помещение вломились авроры.

Портключ был настроен на заброшенную детскую площадку в Литтл-Уингинге. Здесь я прождал чуть меньше часа, когда с неяркой вспышкой света на траву упал Римус Люпин. Он был явно изумлен и пока еще не увидел меня. Встав, он быстро отряхнул одежду и попытался аппарировать, но заранее наложенные на площадку заклинания не дали ему сделать это. Я оттолкнулся ногой от утоптанной под качелями земли, и старые несмазанные петли оглушительно громко заскрипели в тишине заброшенного сквера.

- Гарри?

- Здравствуйте, профессор...

Надо отдать ему должное – сориентировался профессор быстро.

- Что мы здесь делаем? Я...

- Экспеллиармус, - я уже привычно сунул отобранную палочку в карман. – Ай-яй-яй, профессор! Я буквально только что убил человека – что же вы так непрофессиональны? Надо бить сразу и наверняка, а выплетать какой-то там детский Петрификус.

- Что тебе нужно? – Люпин был уверен в себе и весь подобрался, как для прыжка.

- Ой, не советую... – протянул я с жалостью. – Вы сядьте, профессор. Мне так спокойнее будет. Давайте поговорим?

Пока он осторожно, стараясь не поворачиваться ко мне спиной, усаживался на скамейку, я раскачивался на качелях, время от времени шаркая по земле.

- Я тебя слушаю, - напомнил о себе оборотень.

- Да-да. Как там Джордж? Боюсь, я немного переусердствовал с внушением...

Даже на расстоянии было видно, как глаза Люпина полыхнули от ярости. Пока еще он держал себя в руках.

- Сейчас он спит под действием зелья Сна-без-Сновидений, - холодно сообщил Люпин. – Когда ты стал таким чудовищем, Гарри?

- Боюсь, не могу ответить точно, профессор. Вам знакомы чары «Ultimus basiatio»? Они же – «Последний поцелуй».

- Да, я знаю о них.

- Гермиона не в плену, профессор. Она мертва. И убил ее я.

Он казался оглушенным.

- Этими чарами, Гарри? Что ж, тогда вопрос снимается.

- Пока еще нет, профессор. Да, я вложил в заклинание все свои хорошие чувства и стал, грубо говоря, полностью равнодушным. Но ведь должна была быть предпосылка использовать именно эти чары.

- Я не знаю, Гарри. Я никогда не пытался разобраться в психике убийцы.

- Профессор-профессор... – Я отклонился назад, глядя в пасмурное небо. – Врете ведь. Помните, как я расспрашивал вас о Сириусе? Тогда вы очень даже разбирались.

- Я рассказывал о своих впечатлениях, но не проводил анализа, - сухо сказал Люпин. Упоминание о Сириусе задело по больному.

- Понятно. Знаете, профессор, а вы трус. – Я спокойно смотрел ему в глаза. – Именно так. Вы сбежали, когда Сириуса посадили в Азкабан, сбежали от памяти. Вы покинули Хогвартс, опасаясь всего лишь нескольких писем. Вы побоялись задуматься этим летом, когда меня обвинили в пособничестве Волдеморту.

- Но ведь это правда, - возразил он.

- Обоснуйте.

Вот сейчас он растерялся. Доказательств не было...

- Забудьте. Если вам это поможет – теперь я действительно служу Волдеморту.

- Но, Гарри, почему? – спросил он с искренней – я надеюсь – болью.

- Вы меня вынудили. Все вы. Знаете, ведь Лорд дал мне выбор: или я принимаю Метку, или он отпускает меня на свободу. Но, видите ли, к тому моменту, когда он позволил мне прийти в сознание, прошло уже несколько дней. Отпусти он – меня растерзали бы вы. А я хотел жить. Очень хотел жить. На свободе, пусть даже символической. – Я помолчал. – Напрасно Гермиона восхищалась вами, профессор. Она, наверно, единственная из всех вас задумалась, что является истиной.

- Зачем ты рассказываешь мне все это? – очень тихо спросил Люпин.

- Потому что вы не уйдете отсюда живым, - честно ответил я. – Поверьте, я очень не хотел убивать кого-либо из близнецов. Но я хочу расправиться с этим как можно скорее.

- Но зачем?

- Не знаю... Наверно, мне просто надо выговориться. Или заставить вас задуматься.

- Вот как... – Он был растерян и опечален. – Не думал я, что все будет так.

- Это сакраментальная фраза, профессор.

- Ты прав. Но почему тебе так важно убить меня? Это не попытка отговорить, я просто хочу знать.

- Я никого не хочу убивать, профессор. Но вы убили моего наставника, Леонарда Льюиса, во время сражения в магловском Лондоне. Льюис был нужен Лорду, и я всего лишь выполняю его приказ: отомстить.

- Ясно... – Он встал и отошел от скамейки в сторону. Выпрямился. – Пора прощаться?

- Мне будет вас не хватать, профессор. Прощайте.

- Прощай, Гарри... И, знаешь, ты очень похож на своих родителей...

- Спасибо. Простите.

- Прощаю.

- Авада Кедавра...

- Он мертв, повелитель, - сказал я, вернувшись в замок. – Он и Фред Уизли. Думаю, в «Пророке» скоро напишут.

- Я приказал убить только Люпина, - напомнил Волдеморт вкрадчиво.

- Да, повелитель. Уизли отказался доставить его ко мне, пришлось помочь решиться его брату, - в эти минуты я сам себя ненавидел так, как никогда в жизни.

- Ладно. В мире стало двумя маглолюбами меньше. Я доволен. Можешь идти.

...До самой ночи я размышлял над последними словами Люпина – о моей схожести с родителями. Была ли это горькая насмешка, запоздалая попытка разжалобить или нечто иное? Надеюсь, он все же понял, пусть и в самом конце, что я хотел сказать.

Мне снилась осень: та особенная пора, которую воспевают поэты. Среди вихрей багрово-золотых листьев резвились олень, большой черный пес и полуседой волк с янтарно-синими глазами. А я стоял в стороне на коленях, прислонившись к ноге Гермионы.

- Почему ты не присоединишься к ним, Гарри? – звонко спрашивала девушка.

- Ну, я же не анимаг, - возражал я.

- Ну и что! Превратись в ветер, в листья, в солнечный свет!

- Как? – мне было интересно и немного грустно.

- Просто пожелай... – Она отошла на пару шагов, улыбнулась мне и рассыпалась вихрем золотистых кленовых листьев. Пес радостно гавкнул, бросаясь в самый центр его.

- Нет, Сириус! – я откуда-то знал, что лиственный водоворот нельзя трогать. – Что же ты наделал!

Пес недоуменно посмотрел на меня. Превратись сам и будь с нею, казалось, говорил взгляд совсем не собачьих синих глаз. Это же так просто!..

На этом странный сон прервался. Только в комнате оставался запах сырой земли и прелых листьев...

Как выяснилось утром, Волдеморт ошибся. Тонкс, узнав, что исчезнувшего из больницы Святого Мунго Люпина нашли мертвым, покончила с собой, так что вместо двоих стало трое.

Кроме того, «Пророк» напечатал обращение от Джорджа.

«- Я не знаю, когда, но мы обязательно встретимся. И ты очень пожалеешь, что не убил и меня вместе с Фредом. Будь ты проклят, Гарри Поттер!»

Волдеморт, прочитав статью, пришел в настолько хорошее расположение духа, что даже не стал выслушивать очередные доклады. Взмахом руки оборвав Рабастана Лестрейнджа, он покинул кресло и неторопливо прошелся по залу.
- Дела идут все лучше, - негромко говорил он. – Хотя о моем возращении узнали на год раньше, чем планировалось... но я не виню тебя, Гарри, за это... мы успели сделать очень многое из задуманного. Наша следующая цель... Кто может предположить, друзья мои, что это будет?
- Министерство Магии, господин? – неуверенно спросил Люциус Малфой. Среди Пожирателей раздался шепот.
- Именно! Именно, Люциус! Министерство Магии, официальный оплот Света магической Великобритании! – О, выражение его лица и голоса было непередаваемо при этих словах. – Но мы не можем позволить себе захватить его открыто. Нет, надо действовать очень аккуратно и тщательно соблюдать секретность. Подкуп и другое воздействие на начальников отделов и их заместителей – вот первый шаг. Через них мы сможем устранить неугодных... даже министра. – Лицо Волдеморта осветилось злобной радостью. – Новые законы... Новое правительство. Да.

Волдеморт разработал сложнейшую комбинацию; в случае успеха Англия окажется подчинена ему очень скоро.
Я продолжал заниматься в библиотеке – ничего другого не оставалось. В самом деле, не полеты же... Время от времени мы с Волдемортом сталкивались в коридорах, но он ничего не говорил. Жизнь была на редкость безрадостна.
Впрочем, когда она была другой? Наверно, только в младенчестве, когда еще живы были родители. Да еще, может быть, летом после третьего курса... Но и тогда – Сириус в бегах, Дурсли, Метка на Чемпионате. Моменты, когда я был по-настоящему счастлив, я могу пересчитать по пальцам.
Прошел еще месяц. Я не участвовал в действиях Пожирателей, хотя знал, что происходит. Занять Министерство оказалось очень легко: литры Оборотного зелья, тысячи галеонов – и официальным правителем волшебной Британии становится Пиус Сикнесс, слабовольный и тщеславный человек, находящийся под заклятием Подвластья Волдеморта.
Со сменой правительства начались гонения на нечистокровных, хотя Хогвартс, как ни странно, оставался пока неприкосновенен. Думаю, это связано с присутствием в нем Дамблдора – пока директор жив, власть Волдеморта все еще находится под вопросом. А вот как только Лорд придумает, как устранить противника...
Неопределенность томила. К счастью или нет, но вскоре она закончилась. Волдеморт созвал собрание.
- Сегодня вечером, - прошипел он необычайно пафосно, - Хогвартс падет... Как вы знаете, - продолжил он, оглядывая разом стихших Пожирателей, - Драко Малфой находится в замке с единственной целью: обеспечить ваше проникновение на его территорию. Сегодня он сообщил, что это ему, наконец, удалось. И как удачно, что, благодаря чарам Дамблдора, никто не может покинуть замок после шести часов вечера, не так ли?..
Началось все в девять часов: отряд в сорок человек, членов Внутреннего круга за исключением меня, аппарировал к границе щитов Хогвартса со стороны Запретного леса. На поляне стоял огромный старый шкаф – кажется, в нем я прятался летом перед вторым курсом, когда по ошибке попал в магазин Горбина и Бэркса. Рядом со шкафом стоял младший Малфой, нервно оглядывающийся по сторонам.
- Наконец, - выдохнул он, когда последним аппарировал оборотень Фенрир. – По очереди входите в этот шкаф и закрывайте за собой дверцу. Выйдя, окажетесь в Выручай-Комнате.
Пожиратели молча повиновались.
Перемещение в шкафу резко отличалось от известных мне прежде способов перемещения: на миг просто отказали все чувства, а затем я оказался в шкафу в Выручай-Комнате.
- Поттер, как всегда, последний, - презрительно сказал Малфой.
- Потише, - негромко проговорил Амикус. – Он назначен главным в этой операции.
Интересно, почему я об этом узнал только сейчас?..

В замке было уже темно – по словам Драко, во время военного положения отбой начинался в восемь вечера. Это не могло не радовать.
Маги тихо шли по коридорам, в некоторых местах накладывая на статуи, доспехи, картины или зеркала специфические заклинания: какие-то из них помогут в дальнейшем следить за происходящим в замке, какие-то в нужный момент активируются и помогут создать панику, ну, и так далее.
Направлялись мы к Большому Залу – в это время там шли дополнительные занятия для бывших участников ОД, ныне младших членов Ордена Феникса. До Зала добрались без проблем.
- Действуйте по своему усмотрению, - негромко велел я, уже свыкнувшись с мыслью о своем положении. – Но помните – пока задание не будет выполнено, никто не покинет Хогвартс. Учеников не трогать. Вперед!
Двери Большого Зала распахнулись на удивление тихо, и наше появление находящиеся в нем ученики и преподаватели заметили только, когда под потолок взмыла Черная метка – заклятие было применено невербально. К их чести, никто не растерялся; ученики мгновенно перегруппировались, собираясь вокруг Невилла, учителя встали в ряд, в центре которого был Дамблдор. Пожиратели ворвались в зал уже с палочками в руках и были готовы начать сражение.
- Учеников не трогать! – крикнул я, надеясь, что по голосу меня не узнают. Лицо надежно скрывали маска и капюшон.
Надежда оказалась напрасной.
- Поттер! – выкрикнул Джордж. – Авада Кедавра!
Изумрудный луч отколол фрагмент стены у меня за спиной. Люди, пришедшие со мной, мгновенно атаковали Уизли.
- Прекратить!!! – закричал я. – Помните о задании! Я разберусь сам!
Как ни странно, меня послушались. Несколько Пожирателей теснили учеников простыми Оглушающими и Парализующими чарами, остальные двинулись на учителей. Я оказался один на один с Джорджем.
- Ненавижу, - выдохнул он. – Инкарцеро! Экспеллиармус!
- Протего, - закрылся я. – Не безумствуй, Джордж. Подумай о своей семье!
Он засмеялся высоким холодным смехом, до дрожи напоминающим веселье Волдеморта.
- Ступефай! Петрификус Тоталус! Импедимента! – посыпались заклятья. И снова: - Авада Кедавра!
- Протего! Экспеллиармус! – Джорджа отбросило, его палочка улетела в сторону. Я добавил для верности: – Петрификус Тоталус!
Убивать его я не хотел. Стоило Уизли упасть на пол, я двинулся к остальным – и мне снова преградили путь.
- Гарри, - и спокойный поклон дуэлянта.
- Невилл, - я нехотя ответил на церемониальное приветствие. – Не стоит.
- Я должен, - с легким сожалением сказал он. – Начинай...

- Кому, Невилл? – мы медленно кружили друг против друга. – Одно это слово перевернуло всю мою жизнь. Счастье, если ты понимаешь раньше, чем позже: ты не должен делать то, что тебя заставляют делать против твоей воли.
- Так ты служишь Волдеморту добровольно?
- Для меня это – лишь способ жить своей жизнью, а не навязанной мне. По крайней мере, у меня только одно ограничение: хранить верность клятве.
- Гарри... – Невилл с сожалением улыбается и качает головой. – Не думаю, что могу это понять, учитывая, что я – рад бороться.
- Восхитительная наглость, Невилл. Уступаю ход тебе.
- Экспеллиармус! Петрификус Тоталус!
- Протего, - от обоих заклятий. – Импедимента! Гласиус!
- Протего! Фламмио! Секо!
- Протего! Гладиус!
- Эванеско! Бомбарда!
Последнее заклятие стало неожиданностью. Рискованно применять столь масштабные чары в помещении, полном людей.
Заклятие только частично отражается от щита. Несколько секунд выпадают из памяти, и в себя я прихожу, лежа на полу у стены. При малейшей попытке двигаться болью простреливает в спине и голове, палочка почти выпала из разжавшихся при ударе пальцев. Хорошо, что Льюис исправил мне зрение, и сейчас темнота перед глазами объясняется все тем же ударом. Надеюсь, что обойдусь хотя бы без сотрясения... Когда темнота немного рассеивается, получается оглядеться так, чтобы не двинуться.
Пожиратели и ученики замерли в единодушном изумлении. Учителя неуверенно переглядываются, посматривая на Дамблдора. Невилл так и стоит с поднятой палочкой и застывшим лицом. Это жалость? непонимание?
- Э... Гарри? – неуверенно спрашивает он.
То ли у меня нервы на пределе, то ли еще что, но эта простая реплика вызывает отчаянный смех, перемежающийся кашлем.
- Жить буду, - выдавливаю я. С некоторым трудом удается встать. – Ладно, Невилл, что еще ты припас?
- Может, просто отступишься? – с сомнением говорит он. – Хотя нет, конечно.
- Разумеется. Продолжим?
- Пульсум! Экспеллиармус!
- Протектио! Протего! Экспеллиармус! Гладиус! Фламмио! Гласиус!
- Протего! Сопорум!
- Фините! Империо!
«Брось палочку!»
Невилл колеблется. Неплохо, учитывая четвертый курс.
«Брось палочку и признай поражение!»
«Я... не хочу...»
«Подчинись».
«Зачем?.. Я не...»
«Подчинись!»
- Нет! – яростно кричит он вслух. – Ступефай! Ступефай! Сектусемпра!
- Протего Максима! – последнее заклятие – или это лучше назвать проклятием? – все же пробивает щит. Мантия повисает лохмотьями, и такое ощущение, будто на меня опрокинули ведро кипятка. – Ах ты, черт! Конфузио! Экспеллиармус директум! Долорум!
От чар, аналогичных Помеховой порче, Невилл уворачивается, Обезоруживающее заклятие отменяет, а легкие болевые чары блокирует. Из его палочки начинают сыпаться искры – признак сильнейших эмоций.
- Летум! Оккасум!
У меня нет слов. Невилл, где ты, во имя Мерлина, нахватался черной магии?
Два смертельных проклятия, пусть и отразимые, но примененные с такой частотой, целиком не отбить... Единственная надежда – это...
«...Превратись в ветер, в листья, в солнечный свет!..»
- Экспекто Патронум!
Палочка дрожит от напряжения, но я не обращаю на это внимания. Черный, пурпурный и болезненно-желтый лучи сливаются в нечто грязно-бурое, неопределенное. Затем по ладони полощет болью, и с яркой синевато-белой вспышкой луч пробивает прозрачно-серое облако.
В некой полутьме, заполнившей сознание, я слышал невнятные голоса, выкрикивающие слова проклятий. Перед глазами мелькали непонятные разноцветные вспышки – позже я понимал, что это были лучи заклинаний. Тогда все принималось, не вызывая никаких мыслей, чувств или ассоциаций. Крики, разноцветные пятна, сливающиеся в какой-то метели, боль во всем теле, подступающий холод... – все смешалось.
Последняя связная мысль вспыхивает за долю секунды до конца: кто же теперь уничтожит Волдеморта?..

Впервые открывая глаза, я жду всего, чего угодно. Самых невозможных, невероятных вещей. Очнуться в чулане у Дурслей. Снова встретить первое Рождество в стенах Хогвартса. Взглянуть в мертвые глаза Седрика Диггори. Упасть в Арку Смерти вслед Сириусу. Не поцеловать любимую.
Возможно, кто-то использовал Маховик Времени, но нарушил все законы, какие возможно, а мы расплачиваемся?
Несомненно, это был Маховик исключительной силы.
Иначе я не могу объяснить, почему я лежу, полностью одетый, на чем-то очень жестком, накрытом лишь тканью вроде гобелена. Почему в глаза мне ослепительно светит солнце, где-то рядом поет иволга, меня обдувает очень холодный, между прочим, ветер... Молитву кто-то читает... Кажется, заупокойную...
Очень хочется кричать, но не удается даже вдохнуть. Попытка сесть тоже не удается. Даже пальцами не пошевелить. Не моргнуть.
Я все еще отлично чувствую свое тело.
Нет уж, спасибо! Либо все, либо ничего!

Молодец, Гарри. Почаще тренируйся, и однажды получишь весь мир в подарок. Коньков не надо, обойдемся без бонусов...
Я сижу. Только вижу это я один.
Маленькое, очень ухоженное кладбище. Ни одной могилы - только склепы. Посередине - позади и справа для меня - средней величины мавзолей. Везде огромные вязы и свежие цветы. Ни соринки... Маленькая толпа: священник, Дамблдор, Молли и Чарли Уизли, Минерва Макгонагалл, Гестия Джонс, Невилл, несколько незнакомых волшебников, непременные репортер и фотограф. Общим числом тринадцать человек. Мило.
Господа, ваша любовь к символизму переходит всякие границы.
И еще - я жив, вообще-то.

Но тебя, Поттер, все равно похоронили.

Привидения возникают, если человек боится проследовать дальше, говорил Почти-Безголовый-Ник.
Привидения видны магам.

Душа остается на земле, пока человек не завершит свои дела.

Что-то, Поттер, тебя на философию потянуло. На религиозный лад. Вот наглядное объяснение, почему вредно стучать головой о стену... пол... И ладно бы ты хоть раз Библию прочитал - так, огрызков набрался... Перед любым хоть сколько-нибудь верующим человеком ты никогда не сумеешь оправдаться.
Не то чтоб тебе это было нужно, но с совестью так легко не распрощаешься.

Вспоминай, Поттер, что такого важного у тебя осталось, что ты даже умереть спокойно не можешь?
Вспоминай!
Времени у тебя теперь - вечность. И ни одного оправдания для безделья.

Кто же теперь уничтожит Волдеморта?..

Умница, Поттер. С памятью проблем нет.
Так кто же это сделает? Убьет одного из величайших темных магов в истории?
Величайшего, если вспомнить, что никто больше не возвращался с того света.

Хочешь стать следующим, Гарри?

Что за безумие.

Не безумие. Незнание.
Никто не знает наверняка, что происходит с человеком после смерти.
Никто не знает, может ли душа человеческая завершить свои дела. И что с ней будет потом.
Никто...

Хочешь стать первым, Гарри?

Кстати, разговоры "сам-с-собою"...
Ах, тебя это не волнует.
Черт возьми, на том свете волноваться действительно стоит о другом.
Пардон, уже на этом свете.

Поттер, ты точно сумасшедший.

Думай о деле!

Как все-таки глупо я умер...

Вот оно.
Глупая смерть. Совершенно бессмысленная.
Умереть от руки Невилла Лонгботтома!
Будь это на зельях, ты бы еще поверил.
Ты во много раз лучше, чем Невилл. Но ты позволяешь ему резать тебя бритвами, кидать об стены... Ты не смог даже наколдовать Патронуса, тогда как замарашка-Невилл освоил серьезную черную магию.
"Ultimus basiatio".
Ах, черт.
"Как неудачно," - говорит Волдеморт в таких случаях.

Лорд Волдеморт, Поттер!
Господин!
Повелитель!

Ты все-таки кричишь, а рука после удара, которым ты наградил стену собственной гробницы, должна быть вся в крови.
Есть плюсы в том, чтобы быть мертвецом...

Поздравляю, Поттер.
Прочистка мозгов идет с потрясающей по сравнению с твоим обычным уровнем скоростью.
Прогресс налицо. Но останавливаться на достигнутом не будем. Согласись, это было бы глупо - теперь. А раньше это было - обычно... Забудь о том, что было раньше. Все, что было раньше, было ошибкой. Ничего, на ошибках учатся... Молодец, соображаешь. Соображай еще быстрее. Не можешь? Научишься... Заставишь себя, наконец.

Лорд Волдеморт. Господин. Повелитель.
Ты - Гарри Поттер. Мальчик-Который-Выжил. Чертов Избранный проклятого пророчества. Избранный... Выбранный...
Выбери сам! Выбери!
Кто ты? Чего ты хочешь?
Чего хочешь ты?!
Ты по-прежнему будешь останавливаться, когда можно идти дальше, хоть и трудно? Ты по-прежнему будешь поддаваться каждому, кто скажет: "Я знаю, как лучше"?
Если так, то ты ничтожество, Поттер, и тебе воистину надо было умереть в тот Хэллоуин.

Противно сознавать собственную мерзость, не так ли, Гарри? Больно и обидно. А учитывая, что ты мертв, так даже и не нужно.
Зубы лечить, говорят, тоже неприятно. Зато полезно.
Лучше не доводить зубы до такого состояния, что им понадобится лечение.
Это вообще - хорошее правило. Общее, так сказать. Универсальное.
Умные слова знаешь, Гарри. Даже употреблять умеешь. "Выше ожидаемого" заработал.

А стремиться к лучшему результату - это, между прочим, перфекционизм. Не всеми поощряется. И не всегда идет на пользу.

А, впрочем, это такая мелочь!

* * *
Если подумать, у гробниц есть свои плюсы. Во-первых, их строительство не так дорого, как мавзолеев. Во-вторых, в них все же есть некоторое свободное пространство. Для жизни слишком мало, ибо гробницы строят обычно для мертвых; но вполне достаточно для аппарации.
А крепкие стены - хорошая преграда для любопытных глаз.