Снейп вошел в туалет и почти сразу заметил выходящего из кабинки Гилдероя Локхарта. Заглянув в унитаз, которым только что воспользовался Локхарт, Снейп с отвращением заметил, что слив не работает.
- Ты забил унитаз, - сухо прокомментировал он.
Локхарт выглядел обеспокоенным.
- Вообще-то, - пробормотал он и, не дожидаясь реакции Снейпа, выхватил палочку, - Обливиате!
Убаюканный заклятьем, Снейп мог только слушать и соглашаться, когда Локхарт сообщил ему:
- Ты забил унитаз.
Как только он ушел, дурман рассеялся, и Снейп удивленно уставился на забитый им унитаз, недоумевая, почему ему все еще казалось, что своих дел он так и не сделал.

«А, я это помню», - подумал Снейп, раздраженно вспоминая, как ему пришлось потратить полчаса на поиски Филча, чтобы тот привел туалет в порядок.
Он все еще был под действием зелья, восстанавливающего память. Когда шестикурсники на уроках зельеделия проверяли свои варева на себе, выяснилось, что Гилдерой Локхарт модифицировал то или иное воспоминание у огромного количества студентов.
Поддавшись любопытству, Снейп принял зелье сам, как только распустил класс. Он уже вспомнил, как Локхарт завалил полку с его зельями (Снейп знал, что не мог быть таким неловким!), поскользнулся рядом с классной комнатой ЗОТИ, и поперхнулся кофе. Для Снейпа так и осталось загадкой, почему этому проклятому идиоту нужно было стирать свидетельства своих даже самых незначительных проступков и неловкостей… Ведь Локхарт и так все время ставил себя в неловкое положение жалкими попытками колдовства.
Снейп проклял бы болвана, если бы тот не лежал в Сент-Мунго, пытаясь вернуть хоть какие-то воспоминания своего существования. Все произошедшее даже заставило Снейпа почувствовать уважение к идее космической справедливости: для человека, который так мало считался с воспоминаниями остальных, лишиться своей собственной памяти было подходящим наказанием.
Действие зелья постепенно выветривалось, так что Снейп привстал; он полагал, что уже вспомнил все инциденты, которые Локхарт стер из его памяти. И тут же рухнул на стул: другое воспоминание, гораздо более сильное, пробивалось наружу; воспоминание, похороненное гораздо глубже, стертое более сильным заклятием.
Это зелье обычно было недостаточно эффективным, чтобы побороть модификацию памяти такой силы (поэтому Локхарт и находился постоянно в Сент-Мунго); Снейп ощутил, что воспоминание, которое он пытается вытянуть на поверхность, ускользает. Оно было спрятано очень глубоко. Кто-то явно хотел, чтобы он об этом забыл.
Заинтригованный, Снейп очистил свой разум, используя все приобретенные умения в Окклюменции. Он вытеснил из своих мыслей все вопросы (Кто это сделал? Вольдеморт в попытке скрыть детали своего гнусного плана? Поттер, стараясь замести следы очередной жалкой выходки? Нет, Поттер не обладал ни необходимыми способностями, ни хитростью, чтобы осилить такую задачу.), и наконец добился необходимого результата.
Сначала память возвращалась медленно, капля за каплей: Поттер, мечущийся на постели, грустные голубые глаза Дамблдора, собственные белые руки, мешающие зелье; а потом Снейпа захлестнуло взрывом красок и звуков:

- Как долго он находится в таком состоянии? – услышал он собственный голос. При этом Снейп продолжал готовить зелье, ради которого его оторвали от проверки контрольных. Все ингредиенты были аккуратно разложены рядом с котлом посреди палаты, ожидая лишь завершающего прикосновения Мастера Зелий.
- Три часа, - ответила Поппи Помфри, напряженно замершая у изножья больничной постели Поттера, в то время как мальчик метался и вздрагивал во сне. – Он уже даже не реагирует на раздражители.
Снейп понюхал зелье, проверяя его готовность.
- Северус, - услышал он мягкий голос Дамблдора и почувствовал его руку на плече. – Зелье готово?
- Я приготовил противоядие, как вы и просили, директор, – ответил он, наблюдая, как мальчик в лихорадке борется с невидимым противником. – Не хватает лишь еще одного ингредиента. Но я должен предупредить вас: кровь его родственников может не содержать “генетическую подпись”, необходимую для эффективности зелья.
- Мы уже проверили, - мрачно заметила мадам Помфри. – Его кровь несовместима с кровью тети и кузена.
Снейп резко перевел взгляд с ее серого, застывшего лица на пожилого директора, маячившего позади.
- Значит, Поттер умрет. – Он внимательно вглядывался в лицо Дамблдора, пытаясь понять, почему директор потратил драгоценное время, приказав Снейпу готовить бесполезное зелье, вместо того, чтобы искать альтернативные средства, которые побороли бы яд. – Без крови близкого родственника, - осторожно объяснил он, удивляясь неразумному поведению директора, - это зелье совершенно бесполезно.
Ясные голубые глаза Дамблдора были предельно серьезны:
- Это я понимаю, – он грустно взглянул на Поттера - все еще без сознания на больничной койке - потом опять перевел взгляд на Мастера Зелий. – Добавь свою собственную кровь, Северус.
Снейп пристально смотрел на директора:
- Вы слышали, что я сказал? Моя кровь… Ему нужна кровь родственника…
- Используй свою кровь, Северус, - тихо повторил Дамблдор.
Снейп последовал приказу Дамблдора, удивляясь про себя: что, во имя Мерлина, случилось с директором. Его кровь не могла помочь чудо-мальчику директора, Дамблдор бесполезно тратил последние мгновения, оставшиеся до того, как ребенок неизбежно умрет от яда. Разгадать ход мыслей директора Снейп не мог.
Однако не подчиняться Дамблдору он не привык, поэтому сделал аккуратный надрез и добавил свою густую, красную кровь в зелье. Наконец он протянул сосуд Дамблдору, размышляя над тем, была ли это попытка отрицания реальности.
Директор сам откинул голову Поттера назад, вливая такое же бесполезное, как и успокоительные, зелье в горло умирающего мальчика…
И вдруг Поттер замер. Неровное, хриплое дыхание постепенно выровнялось. Черты лица разгладились, кровь прилила к бледному лицу. Дамблдор вложил пустой сосуд назад в онемевшие руки Снейпа и вернулся к Гарри. С того места, где стоял Снейп, он видел, что боль отпустила мальчика, зелье подействовало и Гарри погрузился в спокойный сон.
Старческой рукой Дамблдор провел по покрытой капельками пота брови мальчика, откидывая назад прядь взмокших волос, задержался на шраме. Наконец, он поднял взгляд.
Снейп не сдвинулся с места, не в состоянии отвести от директора изумленный взгляд.
- Я уверен, Северус, что твой острый ум уже разгадал, почему зелье подействовало?
Снейп посмотрел на Дамблдора, потом опять на мальчика. Нет, ничего он не разгадал. Он вспомнил, как… Но нет, это было невозможно.
Дамблдор все еще грустно смотрел на него.
- Взгляни на меня, Северус.
Снейп знал, что должен следовать приказам Дамблдора. Он посмотрел прямо в скорбные голубые глаза.
И едва уловил шепот Дамблдора:
- Обливиате.

Снейп уставился в пустоту, не в состоянии поверить в то, что вспомнил, пока действие восстанавливающего память зелья постепенно проходило; он вспомнил слова Дамблдора, отправившие его возобновить прерванные занятия. И он помнил, как словно в тумане возвращался в свои комнаты, все еще под влиянием заклинания директора. Оторвавшись от контрольных, он удивился, что не заметил, как пролетела половина ночи. Неужели сочинения этих сопляков произвели на него столь мощный отупляющий эффект, что он провалился в сон на несколько часов?
Дрожа, он вскочил на ноги. Дамблдор стер ему память. Проклятье, Дамблдор стер ему память!
И замер.
Кровь. Его кровь излечила Поттера. То противоядие – только кровь близкого родственника была подходящим биологическим компонентом. В редких случаях могла подойти кровь дядей или кузенов, но такое случалось очень редко. Он должен был быть…
Снейп уставился на один из пузырьков, словно желая, чтобы тот взорвался. Единственная возможность…
Этого не может быть. Этого просто не может быть.
«Да нет, может», - прошептал голос в его голове, мысли устремились к той ночи, к тем зеленым глазам и теплой, соленой коже…
О нет… Пожалуйста, только не это.
И тогда Снейп понял, что он отец Гарри Поттера.

Он помнил тот день, когда она появилась у его двери. Ни слова о любви, ни единого поцелуя. Он все еще не знал, переспала ли она с ним из жалости или же просто была шлюхой, как он про себя ее называл.
С покрасневшими, зареванными зелеными глазами, прижимая скомканный платок к сопливому носу, она сообщила Снивеллусу, что любит Поттера, так что пусть он даже и не надеется. Просто она не могла поверить, что ее дражайший Поттер обратил внимание на другую девушку, едва они покинули Хогвартс. Может, с ней что-то не так, раз она не смогла его удержать? Ведь Поттер годами бегал за ней, куда же девался весь его пыл, как только она согласилась выйти за него замуж?
Как же презренно и отвратительно это выглядело. Внутри у Снивеллуса все оцепенело от отвращения к ней, как вдруг она притиснула его ладони к своей теплой груди и уселась к нему на колени, прижимаясь к его члену через ткань. И тогда его рассудок заволокло горячим туманом.
Это был его первый раз. Сальноволосый, тощий, с огромным носом, он относился к окружающим с презрением и не мог надеяться на лучшее, и она это знала. Об этом говорили ее изогнутые в презрительной усмешке губы и холод в ее глазах, даже когда она стонала, прижимаясь к нему, даже когда она возбудилась от его ласк.
Больше ласк не было. Он просто ее трахнул. Без единого поцелуя. Потом они оба были мокрыми и липкими, и казалось, что ее сейчас вырвет.
С презрительной улыбкой он приказал ей одеваться и убираться. Назвал ее грязнокровкой. Он тогда уже был Упивающимся Смертью. Подозревал, что она тоже об этом знает. Она оделась, избегая его взгляда. Плечи ее были напряжены, пока она застегивала платье.
Да, он наблюдал за ней задолго до этого дня, не понимая своего странного влечения к этой грязнокровке, испытывая приступ тошноты каждый раз, когда Джеймс Поттер собственнически обнимал ее за талию; какой мерзкой она ему казалась, с грязной кровью, бегущей в ее венах, вместе с такими, как Поттер, пускающими по ней слюни. И все же он за ней наблюдал. И она это знала. Как-то почувствовала. Она нашла его той ночью, потому что отчаянно хотела причинить боль Поттеру и самой себе, и, как жалкий сопляк, которым его сделали Поттер и Блэк, он пошел у нее на поводу.
Ему хотелось, чтобы он тогда вышвырнул ее из комнаты, высмеяв. Тогда он мог бы насмехаться и глумиться над ней до конца своих дней. Остался бы верным себе. Но он был слаб и и поддался искушению. Трахнул ее, а на следующий день она вернулась в объятья Поттера, и они клялись друг другу в бессмертной любви, заливаясь отвратительно счастливыми слезами.
С тех пор при взгляде на нее он чувствовал себя использованным и грязным. Ему было трудно смотреть на Темного Лорда и не помнить, как ногти грязнокровки впивались в спину, как ее теплое тело прижималось к нему, ее глаза…
Он сожалел об этом тогда и сожалел об этом сейчас.
И все же он почувствовал странную боль, когда услышал всего пару месяцев спустя, что она стала Лили Поттер. Ощутил резкую горечь во рту, когда услышал, что она родила здорового мальчика. Еще один чертов Поттер… И когда она отдала жизнь за этого ублюдка, когда бросилась под Аваду вместе с ее дражайшим Джеймсом, чтобы сохранить своего бесценного выродка, что-то внутри Северуса умерло, и прошло достаточно много времени, прежде чем он забыл, что так было не всегда.

Он осознавал, что чувствовал себя преданным, и ощущал ужас от того, что поттеровское отродье оказалось его сыном, и Дамблдор об этом наверняка знал. Очевидно, директор от него это тщательно скрывал. Мальчишка был вылитый Поттер, должно быть, благодаря сильным чарам, так как Снейп знал, что фамильный нос не могли подавить материнские гены. Дамблдор ли наложил на ребенка маскирующее заклятье, или сама Лили? Скрывали ли личность Пот… Гарри по воле Дамблдора или Лили Поттер?
Конечно же, Снейп не хотел себе этого дерзкого мальчишку, но они не имели никакого права скрывать от него правду! Особенно после смерти матери ребенка.
Снейпа выворачивало наизнанку от мысли, что Дамблдор верил, будто мальчику было лучше остаться сиротой, чем стать сыном Снейпа. Он доверял Дамблдору. Из всех предательств, что ему пришлось перенести, это было самым тяжелым. Он поклялся Дамблдору в верности, перевернул всю свою жизнь и предал все другие обязательства ради Дамблдора… И, святой Мерлин, этот человек лгал ему и стер ему память!
Чары никогда не были его сильной стороной, поэтому Снейп потратил массу времени, чтобы найти достаточно сильное заклятие для защиты новоприобретенного воспоминания от будущих посягательств. Лихорадочно пытаясь придумать, как можно противостоять Дамблдору, он просидел несколько часов в библиотеке, прежде чем нашел подходящие чары. О самом Поттере Снейп не думал, то, что мальчишка оказался его сыном, не шло ни в какое сравнение с фактом предательства директора. Он вернется в услужение Темному Лорду и покажет этому лжецу…
Развивать эту мысль Снейп не стал.
Доказательством серьезности его намерений было то, что в обед Снейп сознательно пропустил уроки зельеделия, чтобы найти нужные чары. Он с удовольствием представлял, как эти недоумки ждали его больше половины урока, так как боялись уйти. Что же, пусть ждут. Он знал, что Дамблдор вызовет его к себе, и Снейп ему продемонстрирует, что это ему с рук не сойдет. Конечно, если Альбус будет достаточно обеспокоен, он может даже сам явиться в комнаты Снейпа, что будет просто замечательно; он был бы рад возможности встретить директора на своей территории.
И, верный формальностям, директор пришел в его комнаты той же ночью; голубые глаза обеспокоенно и грустно смотрели на Снейпа. «Так же, как когда ты стер мне память», - зло подумал Снейп.
Директор был одним из тех немногих людей, кто мог прочесть его состояние по выражению лица. Снейп был вне себя от ярости, и Дамблдор это мгновенно понял:
- Как ты себя чувствуешь, Северус?
Молчание тянулось, а Снейп пристально смотрел на Дамблдора. Потом жестом указал на думосбор на столе.
- Вам, возможно, будет любыпытно на это взглянуть, директор, - слова звучали натянуто и неестественно.
Дамблдор на секунду задержал взгляд на его лице, пытаясь понять, что творилось у Снейпа в голове, потом вежливо кивнул. Снейп холодно наблюдал, как маг, наклонившись, проник в думосбор; зельевар поместил там дубликат настоящего воспоминания, не доверяя Дамблдору ни на мгновенье.
Когда директор закончил с думосбором, выражение его лица было непроницаемо:
- Значит, ты знаешь. Думаю, ты хочешь о многом у меня спросить.
- Так когда вы собирались мне об этом сказать, Альбус? – Его самого поразило то, каким холодным тоном был задан вопрос; от ярости и горечи предательства каждое слово веяло льдом.
Голубые глаза Дамблдора настороженно и внимательно следили за разъяренным Мастером Зелий. Северус Снейп, хоть и не равный противник директору, был опасным магом и хорошо разбирался в темной магии. И возможно, он был достаточно взбешен, чтобы применить эти знания против директора.
- Честно говоря, Северус, - тихо сказал Дамблдор, не отводя от него взгляда, - я вообще не планировал ставить тебя в известность.
Глаза Снейпа опасно сверкнули, но годы самоконтроля и выдержки помогли ему сохранить нейтральное выражение на бледном лице. Вопрос прозвучал обманчиво мягко:
- И почему вы решили скрыть от меня этот факт? – прошипел Снейп. – Какое право вы имели это от меня утаить?
- Это было решение Лили, - сказал Дамблдор, отказываясь замечать ярость собеседника. – И я ее поддержал. Она не хотела разрушать свой брак и не верила, что ты был готов принять на себя ответственность за благополучие ребенка. Я согласился. – Снейп сжал челюсти до предела, и Дамблдор добавил:
- Я и сейчас считаю, что мы сделали правильный выбор.
Снейп смотрел на него так, словно внезапно сорвал маску с тайного врага.
Он процедил сквозь зубы:
- Не вам было принимать такое решение. И не ей. Пот… Этот мальчишка такой же мой сын, как и ее, и она лишилась всех прав на него, когда бросилась под смертельное проклятье!
Дамблдор задумчиво покачал головой, ни на секунду не отводя глаз от Мастера Зелий:
- Настоящий отец оценил бы жертву Лили, а не презирал бы ее за это. – Он медленно подошел, избегая резких движений, которые бы могли вывести из себя человека на грани срыва.
– Она умерла, защищая своего ребенка. Ты не мог этого понять тогда, и я не верю, что можешь сейчас. Ты сердишься на меня, потому что я забрал что-то, что по праву принадлежит тебе; но ты никогда бы не любил этого ребенка и не считал бы его своим сыном. – Он серьезно посмотрел на Снейпа. – И ты презирал бы его все эти годы за то, что в его жилах течет кровь его матери, точно так же, как ты презирал его за кровь отца.
- Джеймс Поттер никогда не был его отцом, - прорычал Снейп.
- И ты тоже.
- Благодаря вам, - горько заметил Снейп.
Теперь пришла очередь Дамблдора пристально вглядываться в лицо Северуса:
- Ты, конечно же, не хочешь этого мальчика.
- Конечно, не хочу! – сорвался на крик Снейп. – Но я бы был благодарен, если бы мне предоставили выбор! Вы скрыли от меня правду, вы стерли мои воспоминания!
Дамблдор вздохнул:
- Северус, я боялся того же, что и сейчас.
- И чего же именно вы боитесь? – Голос Снейпа стал тих и опасен. – Кроме того, что я не готов принять на себя ответственность за благополучие ребенка.
Взгляд Дамблдора был непоколебим и спокоен:
- Я не хотел и не хочу, чтобы ты использовал Гарри, чтобы отомстить Джеймсу Поттеру. Пока Гарри в это верит, и пока в это верил Джеймс, они отец и сын. Если бы Джеймс был все еще жив, я уверен, что ты бы отобрал у него Гарри просто назло. И теперь, когда он умер, ты бы хотел заполучить мальчика, только чтобы поглумиться над памятью Джеймса.
- Никогда не думал, что вы обо мне такого низкого мнения, директор, – спокойно сказал Снейп. Слова Дамблдора не могут его задеть. Просто не могут…
- Северус, - Дамблдор хотел к нему прикоснуться, но холодный взгляд Снейпа заставил его передумать.
– Я верю, что ты достойный, смелый человек; ты выжил, перенеся худшие невзгоды в этой жизни. Ты - один из наших самых ценных бойцов в борьбе против Вольдеморта. – Он остановился, словно очень тщательно подбирая слова. – Но я считаю, что Джеймс Поттер был и остается для тебя белым пятном. Я не верю в твою объективность по отношению к нему. И твое мнение о Гарри всегда было… не очень высоким. А теперь мне пора... - Он едва заметно взмахнул палочкой.
- Не смейте даже думать опять изменить мне память, - прошипел Снейп, в ярости прищурив глаза. – Я наложил защитные чары. Заклятие не сработает, и будьте уверены, я никогда вас не прощу.
Дамблдор внимательно посмотрел на него:
- А теперь мне пора, у меня дела в другом месте. - Он сделал паузу, словно пытаясь что-то увидеть в глазах Снейпа. – Надеюсь, ты мне сообщишь, что собираешься предпринять в связи с тем, что узнал.
- А я надеюсь, что вы мне сообщите, если храните еще какие-либо шокирующие тайны, - резко ответил Снейп. – Может, у меня есть еще сыновья? Дочери? Сестра где-то там на просторах вселенной? Не представляю, что смогу принять на себя ответственность за их благополучие.
Уходя, Дамблдор произнес с бесконечной печалью:
- Я очень сожалею о том, что мне пришлось сделать, Северус, но мне казалось, что так лучше. Ошибка старика…
- Не пытайтесь искать оправдания, - прошипел Снейп. – Просто уходите!
Грустно кивнув, Дамблдор удалился.

Гарри почувствовал затылком чей-то взгляд и, обернувшись, встретился глазами со Снейпом. Снова.
Даже для Снейпа столько презрения и отвращения во взгляде было чересчур. Гарри уставился в свою тарелку, радуясь, что «А» по зельям избавила его от нелюбимого предмета на шестом курсе. Больше ему не придется сносить мстительные комментарии Снейпа, да и песок в гриффиндорских часах целее будет.
Правда, теперь стать аврором ему не светило, но с тех пор, как он узнал о пророчестве, это вряд ли имело какое-то значение.
Вокруг него болтали и смеялись студенты. Невилл секретничал с Гермионой, а Рон спорил с Симусом о «Пуляющих Пушках». Гарри сидел в уже привычной тишине, радуясь возможности погрузиться в себя вместо того, чтобы через силу учавствовать в разговоре. Выведенный из состояния задумчивости еще одним злым взглядом Снейпа, он начал яростно тыкать вилкой картофельную запеканку, и длинная вереница лиц пронеслась перед его глазами: Амбридж, Снейп, Волдеморт, Дамблдор, его отец. В памяти всплыло воспоминание о том, как отец использовал проклятия на Снейпе. Он зло вогнал вилку в запеканку. Или он сейчас представил свое собственное лицо, а не отца? Они правда были очень похожи.
Рон нахмурился:
- Согласен, запеканка немного суховата, - пробормотал он с набитым ртом, - но такой смерти она не заслужила.
Гарри ухмыльнулся, и, внезапно смутившись, осторожно положил вилку рядом с тарелкой.
- На тебя Снейп пялится, - раздраженно заметил Рон и уставился на Снейпа вместо друга. – Что с ним такое в последнее время? Я слышал, он пропустил все вчерашние занятия. Правда, жалко, что он так не делал, когда мы на них ходили?
Гермиона обратила на них внимание и глянула через весь зал, чтобы выяснить, о чем они говорят. Потом встревоженно посмотрела на Гарри:
- Гарри, ты что-то натворил? Он на тебя смотрит. – В ее голосе явно читалось неодобрение.
- Нет, - честно ответил Гарри, внезапно почувствовав себя неуютно из-за того, что стал центром внимания одновременно Гермионы, Рона, Невилла и Снейпа. Что он сделал не так? Все свободное время Гарри проводил у себя в комнате. Оценки были средненькие, но сносные. Он не играл в квиддич и не дрался со слизеринцами. Как бы странно это ни звучало, но в этом году он ни разу не нарушил правил. У Снейпа не было ни единого повода его донимать. Они в этом году вообще почти не виделись!
Замечательно, теперь еще и Симус с Дином на него смотрят. И, по какой-то загадочной причине, пара студентов за столом Рейвенкло… Но они вполне могли смотреть на кого-то позади Гарри. Его кожа будто начала зудеть; все эти взгляды выбивали из колеи. Казалось, пора бы уже привыкнуть, особенно после пиршества в честь Сортировки, которое, из-за ахающих и охающих при его имени первокурсников, было настоящим адом; но два последних месяца Гарри усердно пытался слиться с окружающей обстановкой и надеялся, что ему это удается.
После смерти Сириуса учителя были к нему очень внимательны. Когда стало очевидно, что отвечать на уроках Гарри не хочет, они перестали его вызывать. Кроме Снейпа, у него не было заклятых врагов, которые выделяли бы его из толпы, привлекая к нему всеобщее внимание и превращая жизнь в ад. В этом году в Хогсмиде он еще не был, не участвовал в отборочном туре по квиддичу, хоть ему и разрешили, и проводил большую часть свободного времени в библиотеке или в спальне. Гарри начал привыкать к отсутствию внимания. И вдруг опять! Ему хотелось провалиться сквозь землю.
- Ты только посмотри на него, - довольно сказал Рон.
Наперекор здравому смыслу, Гарри его послушался и взглянул на Снейпа, который тихо, но яростно о чем-то спорил с Дамблдором. Зельевар выглядел так, словно лимон проглотил. Выражение лица Дамблдора было встревоженным, но непреклонным, и немного сердитым.
- Как думаешь, у него неприятности с Дамблдором? – предположил Рон.
Гарри смотрел на директора и размышлял, о чем таком они могли разговаривать, чтобы старый волшебник потерял самообладание. Еще одно происшествие с Упивающимися Смертью? Волдеморт? Гарри лениво раздумывал над этой загадкой, прихлебывая тыквенный сок. По выражению лица Гермионы он понял, что необычная перепалка между директором и Мастером Зелий ее беспокоила, но сам он не очень переживал по этому поводу. Прошлогодний урок был усвоен хорошо: не вмешиваться не в свое дело. Он только все испортит, и кто-то опять пострадает.
Как всегда.
Снейп резко поднялся, и, нависая над учительским столом, замер на какую-то долю секунды, словно черная башня на горизонте. Губы искривились в ухмылке, на лице было написано неповиновение. Дамблдор покачал головой. Снейп его проигнорировал и обошел вокруг стола, уходя от директора, обеспокоенно смотревшего ему вслед.
Дамблдор перевел взгляд на Гарри.
Гарри вздрогнул под взглядом еще одной пары глаз и оглянулся в поисках пути к бегству, подальше от давления окружающих. Но прежде чем он сообразил, как удрать, высокая фигура в черной мантии направилась вниз, к гриффиндорскому столу. Гарри слышал приглушенные вскрики удивления и ужаса, сопровождавшие Снейпа, пока он спускался, нависая над студентами, словно гигантская летучая мышь. Сам Гарри вскочил на ноги и попытался ретироваться, но Снейп остановил его, опустив тяжелую руку на плечо мальчика.
- Задержитесь на минуту, Поттер, - услышал Гарри холодный, властный голос.
Мальчик замер, у него внезапно перехватило дыхание. Он все еще конвульсивно сжимал в руке полупустой кубок с тыквенным соком, словно это был спасительный портключ.
- Идем, - обронил Снейп.
Гарри неохотно потащился за Снейпом вниз по коридору в одно из пустых подземелий. Профессор толкнул мальчика на первый свободный стул и сел напротив. Когда он накладывал заглушающее заклинание, его холодные черные глаза буравили Гарри. Только проследив за его надменным взглядом, мальчик осознал, что принес с собой кубок с тыквенным соком из Большого Зала. Гарри демонстративно хлебнул из бокала.
Снейп скривился:
- Тут мы можем говорить свободно. И когда я говорю «мы», я имею в виду, что я буду говорить, а вы, единственный раз в своей жизни, будете молчать и слушать. – Он откинулся назад и окинул Гарри холодным взглядом, обводя пальцем тонкую линию губ. – То, что я вам сообщу, не должно покинуть стен этой комнаты. Говорить буду кратко, чтобы ни в коем случае не продлить наше общение дольше необходимого. Я считаю большой удачей для себя, что в этом году вы не почтили своим присутствием ни одно из моих занятий; и то, что я вам сообщу, ничего не изменит.
Гарри сделал большой глоток сока, чтобы скрыть свое замешательство:
- Хорошо. Что вы мне хотите сказать?
Снейп смотрел на него со странным блеском в черных глазах:
- Поттер, шестнадцать лет назад я переспал с вашей матерью. Вы являетесь продуктом нашей связи. Изъясняясь проще, вы – мой сын.
Гарри поперхнулся тыквенным соком и закашлялся.
- Я в таком же восторге, как и вы, - сухо продолжил Снейп.
Гарри все еще кашлял, и, поднявшись, профессор сильно стукнул мальчика по спине. Это помогло, но на полу растеклось пятно.
- Замечательное представление, - холодно заметил Снейп, с отвращением оглядывая беспорядок, прежде чем прошептать очищающее заклинание. – Вы явно унаследовали изящество своей матери.
Гарри перестал кашлять, но дышать все равно не мог, беспомощно хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.
- Ну? – полюбопытствовал Снейп. – Что скажете? Выражение вашего лица сейчас лишено каких-либо следов мыслительного процесса.
- Это что, шутка? – выдавил из себя Гарри.
Снейп закатил глаза:
- Да, Поттер, я люблю тратить свое свободное время, рассказывая глупые байки нахальным мальчишкам, так как ничего более полезного придумать не могу.
Гарри потрясенно смотрел на Снейпа:
- Я вам не верю. Дамблдор…
Снейп оборвал мальчика, махнув рукой, горя желанием поскорее закончить их беседу:
- Директор предпочел бы, чтобы вы остались в неведении о том, что нас с вами связывает, до конца ваших дней. Я решил сообщить сейчас, чтобы вы не узнали о нашем неудачном генетическом родстве по какой-либо несчастливой случайности и не решили меня искать. Я вашим поискам не обрадуюсь… Разве что вам потребуется почка, которую я может быть захочу предоставить, учитывая, что мы договоримся о всех медицинских формальностях.
- Почка? – безучастно повторил Гарри.
- Или кровь, чтобы приготовить противоядие, как два месяца назад, - продолжал Снейп. Гарри молча таращился на профессора. Снейп вздохнул. – О чем вы, очевидно, не помните.
- Последний раз я был в больничном крыле, когда болел гриппом, - осторожно сказал Гарри, размышляя про себя, не лежит ли он там прямо сейчас и не привиделось ли ему это все в бреду.
- Включите мозги, Поттер! – отрезал Снейп. – Когда последний раз грипп вызывал у вас конвульсии или внутреннее кровотечение? Любой идиот бы понял, что его отравили!
«Боже, пусть я окажусь в больничном крыле,» - взмолился про себя Гарри. Это был настоящий кошмар.
У Снейпа мелькнуло подозрение, что, может быть, он поступил неразумно. Он не был импульсивным человеком и провел бессонную ночь, размышляя над дальнейшими действиями. Чем больше он размышлял, тем сильнее злился на директора и Лили Поттер, и даже, как ни странно, на Джеймса Поттера.
Так как это от Снейпа была беременна чужая жена, то в этот момент его злость на Поттера была совершенно иррациональной. И все же Снейп не мог не скрежетать зубами при одной мысли о своем бывшем мучителе, представляя, как Поттер сейчас насмехается над ним с того света.
О, как бы Северус хотел, чтобы Поттер был жив и мог это видеть! Если бы он только мог бросить ему в лицо правду – Поттер растил сына Северуса Снейпа! Ему отчаянно хотелось лишить Поттера удовлетворения, которое тот должен был испытать, отдавая жизнь за любимого сына, - за чужого сына. Если бы Снейп мог отобрать эти последние секунды славы гриффиндорца, он стал бы счастливым человеком.
Если подвести итоги, то его предал директор, обвела вокруг пальца женщина, которую он любил те тринадцать минут до оргазма, и унизила общественность, провозгласив героем сына Поттера, хотя в действительности это ублюдок Снейпа остановил Темного Лорда.
На следующий день он сидел за завтраком в Большом Зале, полумертвый от усталости, и смотрел на мальчишку. Существо с лицом Джеймса Поттера бросало на него мимолетные взгляды в ответ. Что за ненавистное лицо! И это его сын? Но ведь каждая черта утверждает обратное! Реальность просто не укладывалась у Северуса в голове.
- Северус, не мог бы ты прекратить? – тихо проронил директор, незаметно усаживаясь в кресло рядом со Снейпом.
Снейп злился и ответил, не глядя на волшебника:
- Не смейте указывать, что мне делать, директор. Меня не интересует ваше мнение на этот счет.
Дамблдор вздохнул:
- Это был не приказ, а просьба, - сказал он в своей невыносимо мягкой манере. – Твое внимание его беспокоит. Да и окружающие начинают замечать.
- К дьяволу окружающих, - огрызнулся Снейп, обращая ненавидящий взор к директору. – И вас тоже к дьяволу. Я буду на него смотреть, когда захочу. Он мой сын. Понимаете? Мой сын. И я буду делать, что посчитаю нужным!
Лицо Дамблдора превратилось в маску:
- Значит, ты решил ему сказать?
Нет, не решил. Но Дамблдору эта идея явно пришлась не по вкусу, так что Снейп многозначительно усмехнулся в ответ:
- Это мое дело, директор. И если я решил что-то предпринять, то это исключительно мое право.
- Не играй с ним, Северус, - холодно предупредил его Дамблдор. – Он достаточно натерпелся.
Снейп изобразил на лице насмешливое сочувствие и сказал, наполняя ядом каждое слово:
- Да, трудно быть сиротой. И чья же в этом вина?
На лице Дамблдора промелькнуло раздражение.
- Ты бы никогда не принял его, Северус. Я тебя знаю. – Директор наклонился и крепко схватил Снейпа за руку, не давая ему вырваться. – После Волдеморта ты был не в себе. Как ты мог воспитывать ребенка? Ты был неспособен позаботиться даже о себе!
Снейп невольно вздрогнул, вспомнив, как после падения Темного Лорда ему казалось, что он свое отжил, когда каждое утро начиналось с чувства вины, каждое из своих многочисленных преступлений он переживал снова и снова в ночных кошмарах. Тогда еда была безвкусной, а зелья – единственной возможностью пережить день. Снейп почувствовал, что закипает: да как директор смеет напоминать ему о том времени, когда они были союзниками! Старый манипулятор!
Снейп вырвал руку из хватки старика, волна гнева и ненависти подхватила его и поставила на ноги. «Мой сын. Мой, слышишь, негодяй! - мысленно закричал он на директора. – Это должен был быть мой выбор. И, клянусь Мерлином, я тебе это докажу!»
Угадав намерения Снейпа и понимая, что они привлекают нежелательное внимание, Дамблдор покачал головой, всем своим видом умоляя Северуса уступить. Бросив на директора последний непреклонный взгляд, Снейп отвернулся. Он принял решение. И директор ничего не может сделать. Это его право как отца, и так должно было быть и тогда.
А теперь Поттер сидел напротив него, ошеломленный, переваривая факт, что никакой грипп не мог вызвать те судороги, и Снейп внезапно осознал, что наделал. Пытаясь взять ситуацию в свои руки, он признал, что Поттер его сын, пусть лишь в биологическом смысле, но сын. Мальчишка, от которого он бы с таким удовольствием избавился, теперь был привязан к нему навсегда.
На какую-то долю секунды его захлестнула волна ужаса, когда он представил, что ребенок сейчас бросится в его объятия и сквозь слезы будет твердить, как он счастлив наконец обрести отца. Как ему придется отрывать от себя маленькие жадные ручонки, прогонять из своей комнаты, словно побитого щенка, мини-копию Джеймса Поттера…
Но Поттер его удивил. Он долго смотрел на Снейпа без всякого выражения:
- Это все, о чем вы хотели поговорить?
- Да, Поттер, - фыркнул Снейп, поставленный в тупик реакцией мальчика.
- Не буду говорить, что я вам поверил, - сказал ему Поттер. – Я пойду к Дамблдору.
- Как вам будет угодно, - ответил Снейп, всем своим видом показывая абсолютное безразличие. – Только уберитесь с моих глаз.
Странно покосившись на профессора, Поттер ушел.
Северус не мог отделаться от чувства, что совершил большую ошибку.

Профессор Снейп бывал с ним жесток и раньше, но такое… Это уже переходило всякие границы. Накинулся на него в Большом Зале, наговорил идиотских выдумок, оклеветал его мать… Он знал свою маму! Ну, не знал, но слышал о ней от других и видел воспоминание Снейпа в том думосборе. Он знал свою маму достаточно хорошо, чтобы с уверенностью утверждать, что она никогда бы не прикоснулась к этому… этому гнусному мерзавцу.
Было ясно как день, что Снейп что-то замышляет. Может, что-то для Волдеморта. Мог ли он опять к нему переметнуться? Да, именно в этом дело. Или просто этот гад готов на все, чтобы помучить Гарри. Может, он так наверстывал упущенное за все те уроки зельеделия, которые Гарри уже не посещал, за все те наказания, что он не мог больше наложить на Гарри… Иногда мальчик подозревал, что он по какой-то извращенной загадочной причине был необходим бессердечному профессору, чтобы тот мог вымещать на нем все свои обиды, пусть лишь словесно. В любом случае, Дамблдору это не понравится; уж ему-то будет что ответить Снейпу.
При виде Дамблдора у Гарри стало легче на душе. Директор разговаривал с Макгонагалл у своего кабинета. Сегодня не надо перечислять сладости, чтобы пройти мимо горгульи, да и не мог он сейчас думать о конфетах. Пришлось бы мучиться часами, пытаясь угадать пароль, а потом так и уйти ни с чем. Ему повезло, что директор был не в кабинете.
Хвала Мерлину за Дамблдора. Впервые с тех пор, как он узнал о предсказании, Гарри ощутил, что его переполняет теплое чувство безопасности. Конечно, Дамблдору тоже случалось ошибаться, но это недоразумение ему точно по силам исправить. Как в старые добрые времена: нужно только попросить, и директор все уладит. Он прикажет Снейпу оставить Гарри в покое и больше не лгать так отвратительно.
Дамблдор поднял глаза и заметил его. За ним повернулась и Макгонагалл; ее глаза казались запавшими и зловещими, а лицо – бледным. Дамблдор улыбнулся, приглашая, развернулся – мантия легко колыхнулась – и приготовился проводить Гарри в кабинет. Но тут Гарри заметил кое-что странное…
Дамблдор вызвал главу его Дома, и появление мальчика их не удивило.
Его ждали.
Гарри весь похолодел внутри. Он замедлил шаг, не отводя изумленного взгляда от директора. Дамблдор что-то сказал – слова утонули в мягком тумане до того, как Гарри мог понять их значение. Его взгляд – этот внимательный взгляд голубых глаз. Больше сомнений не было; он поджидал Гарри. Это значит…
- Мистер Поттер? – резкий голос Макгонагалл пробился сквозь туман в его голове.
Потрясенный, он перевел взгляд на нее, потом опять на директора. Может быть, это ошибка, может, это простое недоразумение. И Дамблдор ничего не знает. Может, Гарри ему нужен по какому-то совсем другому поводу. Возможно, у него новости… Хорошие новости! Волдеморт скончался от сердечного приступа прошлой ночью! Темный Лорд отказался от насилия и хочет встретиться за чашечкой чая. Том Риддл бросил своих Упивающихся Смертью и сбежал со стюардессой-магглой. Все, что угодно…
Только, пожалуйста, пожалуйста, пусть этот знающий взгляд Дамблдора не имеет никакого отношения к тому, что сказал Снейп.
- Наверное, тебе лучше войти, чтобы мы могли поговорить, Гарри, - мягко предложил Дамблдор.
Сердце Гарри колотилось как бешеное. Он не был готов это услышать. Боже, неужели они не видят? Каждый раз, когда ежедневная суета отступала, он снова и снова думал о предсказании, о Сириусе, о том, что Волдеморт проникает в его разум… И эти мысли давили, душили. Ему и так не хватает воздуха. Еще одного удара он не вынесет. Гарри хотел, чтобы Дамблдор просто посмеялся над тем, что сказал Снейп, убедил его, что накажет Мастера Зелий. Он вовсе не думал, что директор мог уже все знать…
Мальчик развернулся и, не разбирая дороги, побрел в обратном направлении. Подальше от этого жуткого кабинета, подальше от директора, чей взгляд обычно излучал мягкое сочувствие и понимание, когда предстояло сообщить плохие вести. Слова нереальной беседы со Снейпом начали всплывать на поверхность сознания, но Гарри решительно загнал их назад.
Он услышал, как кто-то назвал его по имени, и побежал. Он всегда бегал быстро, правда? Пронесся по коридору мимо изумленных учеников, запыхавшись, выкрикнул пароль и нырнул в проход за Полной Дамой.
Гарри замедлил бег возле лестницы, кровь бешено стучала в висках. В ушах стоял странный звон и очень сильно болела голова. Казалось, что она весила тысячу тонн, когда он наконец ворвался в комнату и, упав на кровать, непослушными пальцами задернул полог своего убежища. Ему нужна была темнота, темнота и одиночество. Зарывшись в одеяла, он пробормотал заклинание, чтобы оградить свое уютное укрытие от полуденного света, пробивающегося сквозь занавески.
Кромешная тьма. Так уже лучше. Он закрыл глаза и стал дышать глубже, представляя, что он совсем не здесь… Снова в том неожиданном убежище, которое он открыл для себя прошлым летом.
Волдеморт насылал на него видения каждую ночь, особенно поначалу. За пару недель он чуть не потерял рассудок от навязанного летними каникулами одиночества в доме Дурслей, ужаса и чувства вины за смерть Сириуса и постоянных атак на его разум, когда он спал. Гарри не мог дышать затхлым воздухом спальни Дурслей, но и не осмеливался выйти из дома под пристальные взгляды волшебников, следящих за каждым его шагом. Место, которое он когда-то ненавидел всем сердцем, тем летом вдруг стало для него единственным убежищем.
Странно, насколько изменилось его мнение о чулане под лестницей теперь, когда каморка казалась меньше, а он сам вырос. Поддавшись внезапному порыву, он укрылся в этой сырой, кишащей пауками норке, слушал, как Дурсли топочут туда-сюда по лестнице, и вдруг ощутил странное умиротворение. Конечно, он не был счастлив в детстве. Всегда чувствовал себя маленьким и бесполезным. И все же это было лучше чем то, что он ощущал сейчас. Тогда у него ничего не было. Он был никем. Теперь же у него было, кого любить, были те, кого он должен был защищать, и будущее мира лежало на его слабых плечах. Смерть Сириуса открыла Гарри глаза на ужасные последствия его выбора, пророчество лишило его возможности этого выбора не делать, а Волдеморт показал ему, какими жалкими и бесполезными на самом деле были все его усилия, когда наглядно продемонстрировал в Министерстве, что в состоянии контролировать его разум. Мир магов видел в нем своего спасителя, но только теперь Гарри осознал, что в действительности он был всего лишь перепуганным мальчиком, который все эти годы прожил в чулане под лестницей.
В чулане у него никогда не было видений. Гарри словно хоронил себя в этой темной комнате, и Волдеморт не мог до него дотянуться. Он стал уединяться в своем тайнике каждую ночь, к ярости Дурслей, почему-то вдруг недовольных желанием их ненавистного племянника спать в чулане. А ведь когда он был младше, они только и мечтали запихнуть его туда… Гарри не знал, что изменилось, да его это и не волновало. Чулан был единственным местом, куда он мог сбежать, чтобы вспомнить время, когда жизнь была проще, где он мог укрыться от переполняющих его мыслей и страхов, и он ни за что бы не позволил Дурслям лишить себя последнего убежища.
В Хогвартсе найти что-то похожее было гораздо сложнее. Тут у него были соседи по комнате, люди, которые обращали на него внимание, и его уединение защищали шторы, а не стены. Почти каждую ночь он применял весь арсенал своего воображения ради единственной цели – представить, что он снова в чулане, ни за что не отвечает и ничего не значит в глазах окружающих, – и обычно после этого Гарри мог отдохнуть.
Сегодня он старался сильнее обычного, ринувшись в темноту, чтобы заглушить собственные мысли. И ему бы удалось забыть беспокойные события дня, если бы пронзительные лучи полуденного солнца вдруг не наводнили его маленький альков, когда кто-то заглянул внутрь.
- Сейчас только четыре часа, приятель, не говори мне, что ты уже спишь!
Гарри застонал и перевернулся на другой бок:
- Рон, уйди.
- Меня послала Макгонагалл, - продолжал Рон, не обращая на него внимания. – Она сказала, что поднимется сюда, если ты не спустишься, а я очень не хочу ее здесь видеть. Не поступай так со мной и Симусом. Пожалуйста, Гарри.
За несколько вылазок в Хогсмид Симус и Рон пронесли контрабандой в замок непристойное количество огневиски и хорошо понимали, что Макгонагалл могла его учуять.
- Ладно, - раздраженно ответил Гарри. – Встаю.
Пару минут спустя Гарри несся вниз по ступенькам, и, ведя бесконечную битву с непослушными волосами, пытался пригладить их вспотевшими ладонями. Макгонагалл, уже не такая бледная, ждала его внизу. Гарри снова мысленно взмолился, чтобы ее новости не имели никакого отношения к Снейпу. Волдеморт… заболел ботулизмом. Ну, конечно же.
- Мистер Поттер, могу я с вами поговорить наедине? – негромко сказала она, и жестом пригласила Гарри следовать за ней.
Раньше он никогда не был в комнатах Макгонагалл и теперь тихо стоял, пока она делала чай, и боялся прикоснуться к чему-либо в этом изысканно обставленном помещении.
- Итак, мистер Поттер, - сказала она, и ее голос смягчился, когда она протянула мальчику чашку чая и указала на кушетку, - я знаю, что вы о многом хотите меня спросить.
- О чем? – спросил Гарри как можно более непринужденно и сделал маленький глоток чая.
- О профессоре Снейпе, - она остановилась, в глазах мелькнула неуверенность. – О том, что он ваш отец.
Гарри отхлебнул слишком много, и горячая жидкость обожгла горло. От боли глаза наполнились слезами, и он быстро поставил чашку на стол, словно боялся, что она его укусит.
- Я знаю, что вы потрясены…
- Вы же в это не верите, правда? – перебил ее Гарри. – Он просто все выдумал. Профессор Дамблдор…
- Сам сообщил мне об этом, - оборвала его Макгонагалл. – Час назад. Он считает, что, возможно, вам надо поговорить с кем-то, кто не имеет никакого отношения к этому делу.
Гарри опустил невидящий взгляд на ботинки. Этого не может быть. Дамблдор тоже замешан в этом фарсе?
- Я не знаю, что именно сказал тебе профессор Снейп, Гарри, - мягко сказала Макгонагалл. – Он… Северус очень сдержан в проявлении своих чувств. Сейчас он так же потрясен, как и ты, и если его слова тебя обидели…
- Да ладно. Как будто меня волнует Снейп. – Он почувствовал внезапный прилив злости. – Это просто шутка… Дурацкая, злая шутка.
- Гарри…
- Я не хочу об этом слышать! – крикнул Гарри и вскочил на ноги, чтобы избежать ее успокаивающего прикосновения. – Не трогайте меня!
- Возьмите себя в руки, мистер Поттер! – оборвала его Макгонагалл. – Я вижу, что сейчас вы очень расстроены. Вам нужно время, чтобы все обдумать, тогда директор объяснит…
- Я не хочу видеть директора, - огрызнулся мальчик, зло сверкая глазами, взбешенный тем, что она продолжает настаивать. Зачем? – Нам не о чем разговаривать. Я не понимаю, почему он это позволяет!
- Мистер Поттер, - твердо сказала Макгонагалл, теряя терпение. – Профессор Снейп – ваш отец. Это действительное положение вещей, и, как бы вы это не отрицали, ничего не изменится.
- У вас есть доказательства? – потребовал Гарри дрогнувшим от отчаяния голосом.
- Для меня достаточно слова директора, - ответила Макгонагалл.
- А для меня нет!
Макгонагалл вздохнула, очевидно, устав от этого спора:
- Вы хотите, чтобы профессор Снейп сварил зелье Наследия, чтобы предоставить доказательства?
- От него я ничего не хочу, - отчаянно возразил Гарри. Он поднял глаза на Макгонагалл и пристально на нее посмотрел. – Почему пришли именно вы? Где Дамблдор?
- Профессор Дамблдор, Гарри, - строго поправила она. – Директор решил, что вы убежали, потому что сердитесь на него. Я понимаю, почему в данных обстоятельствах вы можете не захотеть с ним разговаривать. Профессор Снейп тоже очень расстроен.
- Почему? – почти беззвучно спросил Гарри.
Какое-то мгновение Макгонагалл молча смотрела на мальчика, словно раздумывая, не сказала ли она лишнего:
- Директор скрывал это от вас. От вас обоих.
- Я… - Гарри не знал, что сказать. Нужно было сказать хоть что-то. Но он не мог найти слов.
- Сядьте, мистер Поттер.
Он машинально последовал ее приказу.
- Итак, вы должны понять: директор следит за делами других людей уже больше столетия, - сказала Макгонагалл, отвечая на вопрос, который у Гарри еще даже не появился. – Он всегда пытается сделать так, чтобы было как можно лучше для всех. Дурсли его не интересовали, но он знал, что только они могли обеспечить вашу безопасность. Директор не хотел держать вас в неведении относительно вашего отца, но также знал, что Северус в тот момент не мог растить ребенка. Его правовой статус, как бывшего Упивающегося Смертью, все еще рассматривался, и он не мог предоставить вам ту защиту, которую вы получили от ваших кровных родственников по материнской линии. Альбус заботится о вас, Гарри, и заботится о Северусе. Его побуждения были благородными, даже если, возможно, действия -сомнительными.
Гарри сначала рассматривал свои ноги, потом ковер, но при этих словах он поднял взгляд на Макгонагалл, вдруг осознав весь ужас своего положения и ощутив легкий приступ тошноты.
- Значит, не надо было нам об этом говорить еще пару десятков лет, - холодно и тихо ответил Гарри. – Я ненавижу Снейпа. Из-за него погиб Сириус. Лучше бы я умер, чем оказался его сыном.
Ее лицо застыло:
- Мистер Поттер…
- И он то же самое чувствует, - Гарри выдавил из себя горький смешок. – Спросите его сами. Он вам расскажет, как сильно меня ненавидит. Мне он об этом говорит при каждом удобном случае.
Когда он поднялся с кушетки, его всего трясло.
- Я не хочу об этом говорить. Никогда.
Макгонагалл задумчиво кивнула:
- Что ж, мистер Поттер. Можете идти, если хотите. Но это ничего не изменит.
Ну уж нет. Этот кошмар не должен стать явью. Он этого не допустит. И Снейп точно не станет настаивать.
Гарри больше даже не взглянул на нее. Он просто ушел.

Следующая неделя Гарри казалась ужасной пародией на его обычную жизнь. Он ходил в Большой зал поесть, посещал занятия, делал домашние задания, ходил в библиотеку. Смеялся и шутил с друзьями; Рон и Гермиона даже заметили, что он казался жизнерадостнее обычного. Правда, через несколько дней это наигранное веселье начало их тревожить.
Со своей стороны, Гарри делал все возможное, чтобы сдержать данное себе обещание – забыть. Притвориться, что надменный, бесцеремонный Снейп ничего ему не говорил об их кровном родстве. Обрушивая на Гарри новость, которая перевернула его жизнь, Снейп стремился не столько поделиться ею, сколько оскорбить Гарри; и это лишь удесятеряло старания мальчика всеми силами отрицать действительность.
Дамблдор, казалось, хотел поговорить с Гарри. Не раз в толпе их взгляды пресекались и тогда в глазах старого волшебника мелькало что-то похожее на приглашение. Но Гарри делал вид, что ничего не замечает. Он не хотел даже думать о разговоре с Дамблдором, страшась, что весь этот кошмар подтвердится. Директор его к себе не вызывал, и мальчик был ему за это благодарен. Дамблдор хотя бы относился с уважением к его желанию побыть одному.
А Снейп…
Иногда Гарри встречал его в коридорах. Проходя рядом с профессором, мальчику было сложно не заметить его холодность, но Мастер Зелий ничем не показывал, что замечает существование Гарри, только кривил губы в почти незаметной презрительной усмешке. Он больше не пялился на мальчика через весь Большой Зал. Он вообще стал там редко появляться. И даже когда снисходил до того, чтобы поесть с остальными учителями, вставал и уходил, как только появлялся Альбус Дамблдор. И, ощущая на себе тяжелый взгляд Дамблдора, Гарри наблюдал, как фигура в черном удаляется в свои подземелья.
Так он проводил все свое время, пытаясь занять себя чем угодно, лишь бы не думать о свалившейся на него проблеме. И однажды (дело было на заднем дворе школы), так погрузился в себя, что не заметил, как вокруг него поднялась суматоха.
- Гарри, идем! – выдохнула ему прямо в ухо Гермиона и настойчиво подтолкнула его локтем.
- Что? – Он поднял глаза и огляделся. Ученики что-то возбужденно обсуждали, все торопились покинуть задний двор, стремясь к чему-то за его пределами. Повинуясь подруге, Гарри последовал за толпой учеников и скоро оказался у сторожки Хагрида. В центре толпы взбудораженных подростков виднелись две фигуры: одна маленькая и одна довольно внушительных размеров.
Гермионе пришлось привстать на цыпочки, чтобы видеть поверх голов, и она схватилась за плечо Гарри, стараясь удержать равновесие.
Объектом всеобщего внимания был учитель по ЗОТИ, профессор Мирен.
Гарри застонал. Только не еще одно выступление Мирена. В этом семестре профессор уже раз десять показывал свою удаль, но, по какой-то непонятной причине, восхищенные ученики все равно сбегались поглазеть, как он проделывает простые трюки и заклятия в безопасной обстановке.
Мирен демонстративно махал палочкой в направлении существа, выглядевшего как помесь слона с… черт знает чем.
Длинный хобот оканчивался острым, изогнутым клювом, а серая кожа свисала дряблыми складками по бокам могучего тела. Дрожащее существо съежилось на земле неподалеку от Мирена и огромными грустными глазами смотрело на собравшуюся вокруг него толпу.
У Гарри появилось плохое предчувствие. Волшебники считали профессора Мирена чуть ли не богом, потому что пару лет назад он изобрел несколько заклинаний и проклятий. Ничего гениального, в основном вариации более старых заклятий. Но сам факт, что он вообще был на такое способен, изумил и преподавательский состав, и учеников. Что до Гарри, то он не понимал, что тут такого. Ведь кто-то когда-то придумал и Ватноножную Порчу и Аваду Кедавру.
Он видел, как Хагрид пытается пробраться сквозь толпу, явно беспокоясь за своего бесценного слоноподобного. Гермиона, сгорая от возбуждения, тянула Гарри поближе к центру событий. Гарри закатил глаза и последовал за ней, удивляясь, почему только он один не приходит в восторг от этих показательных выступлений Мирена.
- Было бы лучше, если бы вы успокоились и отошли, профессор Хагрид, - напыщенно возвестил Мирен, взмахом палочки указывая Хагриду не приближаться. – Я бы не хотел, чтобы вы пострадали. И можете быть спокойны, ваше животное не погибнет.
- Говорю вам, нельзя с ним играться, - отчаянно твердил Хагрид, указывая мясистым пальцем на слона с клювом.
- Я просто демонстрирую модификацию препятствующего заклятия, - начал Мирен, бросая сердитый взгляд на полувеликана. Он отвел глаза от твари лишь на долю секунды.
Но этого оказалось достаточно.
Огромное существо с оглушительным воем взвилось и прыгнуло на учителя. Испуганный Мирен вскинул палочку. Ученики закричали от ужаса, а отдельные смельчаки попытались обездвижить животное заклятиями…
Но было слишком поздно. Чудовище сомкнуло клюв вокруг туловища Мирена, и тот безвольно обмяк. Тварь с яростью принялась разрывать его на куски. Заклятия ударили одновременно, и животное неуклюже упало на лежащее ничком тело Мирена.
Гермиона зажала рот руками и в ужасе смотрела. Гарри наклонился к ней и осторожно погладил по плечу, пытаясь ее успокоить как мог. Ему было стыдно за свою первую мысль – о том, что в следующем году он будет не единственным, кто видит тестралов; теперь это казалась ему отвратительным.
- - -
Студентов отослали по своим комнатам. Они расходились с искаженными после пережитого лицами, в то время как учителя спешили на место происшествия. Гермиона тоже ушла; из-за того, что на ее глазах одного из ее самых любимых учителей буквально перекусили пополам, от её хорошего настроения не осталось и следа. Гарри хватило духу отправиться к Хагриду, и он утешал плачущего великана как мог. Теперь Министерство несомненно казнит слоноподобное существо. И Хагрид уже ненавидел себя за то, что позволил Мирену выманить создание из загона.
После того как Хагрид заперся у себя в хижине, явно намереваясь напиться до потери сознания, Гарри медленно побрел назад в замок. Он снова прошел мимо места происшествия. Животное забрали. Мадам Помфри собирала по кускам тело Мирена, чтобы левитировать его относительно целым, позади нее стоял обеспокоенный Дамблдор.
Неподалеку Снейп и Макгонагалл осматривали сцену происшествия.
Профессор Снейп наблюдал за происходящим с мрачным, почти удовлетворенным выражением лица. Гарри почувствовал, как взбунтовался желудок – профессор, похоже, был весьма доволен поворотом событий. Мальчик знал, что Снейп – злобный мерзавец, но это уже было чересчур. Мирен, конечно, был не идеален, но он ведь только что умер! Самодовольство Снейпа было просто таким… неуместным.
Подойдя ближе, Гарри уловил обрывок разговора:
- Кажется, в этом году проклятие ЗОТИ сработало быстрее обычного, - холодно заметил Снейп Макгонагалл, которая с пепельно-серым лицом стояла рядом.
Она бросила на зельевара осуждающий взгляд и строго упрекнула:
- Северус, проявите уважение.
- Я не подаю за идиотизм, - без тени раскаяния ответил Снейп. – Его предупреждали, чтобы не провоцировал эту тварь.
До Гарри и раньше доходили дикие слухи, что Снейп сам проклял должность преподавателя Защиты от Темных Искусств. Внезапно ему стало легко в это поверить. Гарри попытался тихонько проскользнуть мимо них, но оба - и Снейп, и Макгонагалл, - его заметили.
- Поттер, - раздался вкрадчивый голос Снейпа. – Ученикам было приказано возвращаться к себе в комнаты. Двадцать очков с Гриффиндора.
Макгонагалл бросила на него короткий холодный взгляд:
– Он успокаивал Хагрида. – И добавила, натянуто улыбаясь Гарри, - двадцать пять очков Гриффиндору за помощь попавшему в беду.
Снейп уставился на нее, потом недовольно отвернулся.
Пожав плечами, Гарри снова попытался уйти, не желая находится рядом ни с кем из этих двоих, но его окликнула Макгонагалл:
- Мистер Поттер, раз уж вы здесь, - она повернулась к Снейпу, и у Гарри внутри все сжалось от ужаса. – Разве вы не хотели о чем-то попросить профессора Снейпа?
- Нет, - твердо ответил Гарри.
Снейп обернулся, уловив раздражение в голосе Гарри, и приподнял бровь.
- И о чем же он хотел попросить, профессор? – язвительно спросил он. – Раз уж он явно не в состоянии сделать это сам.
Гарри зло взглянул на Снейпа:
- Я не хочу…
- Он надеялся, что вы можете сварить зелье Наследия, - сказала Макгонагалл Снейпу, не обращая внимания на протест мальчика. – Гарри трудно принять последнее развитие событий. Он мне прямо сказал, что отказывается вам верить.
Гарри хотелось ее задушить. Он снова ощутил на себе мрачный, напряженный взгляд Снейпа, который, казалось, давил на него своей тяжестью.
- Вы что же, намекаете, что я вру, мистер Поттер? – очень мягко спросил Снейп.
Гарри стойко выдержал взгляд его черных глаз. Может и намекает.
- Вовсе нет.
Снейп помрачнел еще больше. Гарри захотелось проклясть самого себя: зачем он посмотрел ему прямо в глаза? Снейп же умеет читать мысли! Как он мог забыть!
- Вы понимаете, что отнимаете несколько часов моего времени, которые я мог бы потратить с пользой? – холодно спросил Снейп у Макгонагалл.
- После того, что вы ему сообщили, Северус, - твердо ответила она с ноткой предупреждения в голосе, - вы перед ним в долгу. Возможно, это будет полезно вам обоим.
- Ах, да, - сказал профессор. – Полагаю, вы тоже думаете, что я вам должен, мистер Поттер?
- Нет! – Зная, что Макгонагалл ему не переубедить, Гарри пристально посмотрел на Снейпа и поспешно продолжил: - Все нормально. Я уже все понял. – И встревоженно добавил, - Правда. Я уже все осознал. Вы мне ничего не должны.
Выражение лица Снейпа изменилось; он наслаждался мучениями Гарри, и на губах заиграла легкая усмешка. Черт. Не надо было ему упрашивать Снейпа, знал же, что не поможет.
- Ну, если уж вам так хочется, мистер Потт… - В его глазах вспыхнул жестокий огонек. – Или мне следует звать вас «Гарри»? В конце концов, в мире больше не осталось Поттеров.
- Мне нравится Поттер, - холодно ответил Гарри.
- Пять очков с Гриффиндора за возражение учителю… Гарри, - злорадно сказал Снейп, произнеся последнее слово словно непристойность. Стоящая рядом Макгонагалл напряглась и бросила на него резкий взгляд, но не посмела противоречить. – Учитывая ваш восторженный энтузиазм, я просто не могу отклонить вашу просьбу.
- Спасибо, Северус, - любезно ответила Макгонагалл и внимательно посмотрела на Гарри.
Гарри не знал, кого из них ему сильнее хочется убить.
- Ага, спасибо, - пробурчал он.
- Возвращайтесь в свои комнаты, Поттер, - резко оборвал его Снейп и отвернулся. – Будьте в моем кабинете завтра в шесть утра.
- В шесть утра? – не сдержался Гарри.
Снейп ухмыльнулся и добавил, заканчивая разговор:
- И за каждую минуту, на которую вы опоздаете, вас ждет по отработке.
- - -
Северус Снейп не был жаворонком, он просто надеялся, что сопляк не явится и у него будет оправдание, чтобы назначить ему месяц отработок у Филча. К сожалению, в 5:59 заспанный мальчишка, споткнувшись, переступил порог его кабинета. Выглядел он при этом неряшливее обычного.
Снейп неодобрительно окинул взглядом неопрятного мальчишку. Он выглядел как Джеймс Поттер в неудачный день… И это говорило о многом.
Снейп осознал, что его рот непроизвольно кривится в усмешке при одной мысли о давнем недруге, и, с усилием отогнав старые воспоминания, резко спросил:
- Чего вы ждете? Инструкции здесь, - он указал на открытый учебник по зельям на столе. – Все ингредиенты приготовлены в соседней комнате. – И добавил, заметив, что Поттер сбит с толку, - вы же не думали, что я сделаю это за вас, чтобы дать вам возможность обвинить меня в подделке зелья?
Немного сутулясь, мальчик перенес книгу поближе к приготовленному котлу и принялся за ингредиенты. Снейп наблюдал, как он подготовил основу, потом порезал желтофиоль на неровные сегменты. Он не поправлял Поттера, пока тот не добавил желтофиоль в зелье.
- Начните заново, Поттер, - резко сказал он, - У вас получится жидкое месиво, если вы не нарежете этот корень на девять ровных сегментов, как ясно указано в учебнике.
Поттер уставился на него, потом молча извлек второй набор. Нарезая корень, он вонзил нож глубоко в стол, и Снейп мог точно сказать, чье лицо сейчас представил мальчик. Его это позабавило.
Он подождал, пока Гарри заново приготовит основу, а потом заметил:
- Я знаю, что вы очень небрежны и неорганизованны, Поттер, но это же элементарное зелье, даже ваших жалких способностей должно хватить, чтобы его сварить.
Поттер швырнул в котел горсть толченых глаз тритона вместо того, чтобы всыпать их постепенно.
- Опять ошиблись, Поттер, - сказал Снейп. – Перечитайте инструкции и начните заново.
Поттер вздохнул, бросил на него сердитый взгляд и снова принялся крошить, нарезать и толочь. Он приготовил основу, добавил желтофиоль, довел до кипения и уже взялся за глаза тритона, когда Снейп заметил:
- Теперь вы понимаете, почему я выбрал такой ранний час? Надеюсь, я был не слишком оптимистичен, допуская, что вы управитесь к завтрашнему утру.
Гарри уже не мог скрывать гнев и, когда он помешал зелье в неверном направлении, Снейп хмыкнул.
- Поздравляю, - безжалостно сказал он, - вы сделали еще одну серьезную ошибку. Против часовой стрелки, Поттер. Вы умеете читать?
Поттер застонал от раздражения и швырнул ложку на пол, она упала с громким звоном.
- Именно поэтому, - тихо и зло прорычал он, поворачиваясь к Снейпу, - я больше не посещаю ваш класс.
- Вы больше не посещаете мой класс, - сухо возразил Снейп, - потому что вы не набрали необходимое количество баллов.
От злости и ненависти Поттера начала бить дрожь:
- Это неважно. Будь моя воля, я бы никогда не ходил ни на какой ваш предмет. Я вас ненавижу. Вы… ужасный учитель! И все остальные тоже так думают!
- Все – это вы и ваши друзья? – елейным голосом спросил Снейп. - Хотя мисс Грейнджер почему-то не сбежала из моего класса. Возможно, вы имеете в виду Лонгботтома? У вас с ним приблизительно один уровень, не так ли?
Гарри безучастно смотрел на профессора какое-то время.
- Если вы меня сюда вызвали только чтобы унизить, почему бы вам не отправить меня назад прямо сейчас?
- Начните заново, Поттер, - ответил Снейп. – И прочитайте инструкции.
На этот раз профессор воздержался от комментариев, прекрасно понимая, что именно он лишает мальчика присутствия духа. Как бы Снейп ни наслаждался, наблюдая за мучениями Поттера, без свидетелей это теряло свою прелесть. И потом, он не хотел потратить весь этот… печальный день, скорбя вместе с Гарри Поттером.
В конце концов, он отделается от Макгонагалл. Минерва определенно превратит его жизнь в ад, если Снейп не покажет мальчишке то, что он хочет увидеть. Точнее, то, чего он не хочет видеть.
Наблюдая за работой Поттера, он признался себе, что ему, пожалуй, все же было любопытно, как же мальчик выглядит на самом деле. Очевидно, где-то там, под покровом чар, скрывался подросток с генетическим материалом Снейпов. Был ли у него прославленный фамильный нос? Темные глаза? Какие чары могла использовать Лили? Или Дамблдор? Очаровывающие заклятия редко держатся так долго, особенно после того, как их объект сам начинает экспериментировать с магией. Может, Дамблдор их время от времени обновляет?
Наконец, Поттеру удалось сварить зелье. Снейп долго критически его разглядывал, но, к сожалению, результат был приемлемым.
- Текстура не та, но этого должно быть достаточно.
Поттер испуганно наблюдал, как Снейп достал бритву и сделал небольшой надрез на ладони. Одна… Две… Три капли крови беззвучно упали в зелье. Этого хватит. Быстро пробормотав заклятия, чтобы очистить лезвие и залечить ранку, он протянул бритву Поттеру.
- Ну же, - нетерпеливо сказал Снейп.
Поттер взял бритву и неумело вогнал лезвие в руку. Снейп обозвал мальчишку идиотом, потому что лезвие вошло глубже необходимого, и кровь заструилась по ладони Гарри в котел.
Поттер скривился:
- Зелье теперь бесполезно?
- Нет, - холодно ответил Снейп. – Бесполезно ваше членовредительство, магии крови редко требуется больше пары капель.
- Петтигрю пролил много моей крови, чтобы воскресить Волд… - он оборвал себя на полуслове, заметив взгляд Снейпа, и исправился, - Темного Лорда.
- Поэтому я и сказал «редко», - нетерпеливо ответил профессор. - Дайте руку.
После секундного колебания Поттер подчинился. Снейп схватил его за запястье и, подтянув поближе, испробовал несколько исцеляющих заклятий, пока не добился нужного результата. Когда рана затянулась, он заметил, что Поттер, не мигая, потрясенно смотрит в котел.
Снейп проследил за его взглядом. Хотя он уже знал, что зелье станет прозрачным, указывая на родство, видеть это воочию было все же странно. В конце концов, зелья были его призванием. Теперь, когда зелье Наследия подтвердило общность их крови, Снейп впервые осознал реальность происходящего.
Он снова перевел взгляд на стоящего рядом с ним мальчика и быстро отпустил запястье, словно обжегся. Казалось, это вывело Гарри из оцепенения, и он, щурясь, удивленно посмотрел на Снейпа.
- Это достаточное доказательство? – прошипел профессор, внезапно раздраженный тем, что на него смотрел Джеймс Поттер, в то время как зелье подтвердило, что мальчик был Снейпом.
Гарри ошеломленно кивнул. Он сделал шаг, чтобы снова взглянуть на прозрачную жидкость, а потом развернулся, намереваясь уйти.
- Поттер, - рявкнул Снейп, заставив мальчишку обернуться. И, прежде чем Гарри смог воспротивиться, наставил на него палочку и выкрикнул, - Фините Инкантатем Гламури.
Гарри внезапно сообразил, что делает Снейп, и вскрикнул от ужаса. Его внешность не изменилась, но мальчик все равно не мог побороть приступ паники. Он схватился за лицо и прикрыл нос руками.
- Черт, что вы делаете? – закричал он. – Заколдуйте меня обратно!
Снейп холодно прищурился:
- Ничего не изменилось. Как я и предполагал, чары слишком сильны, чтобы снять их этим заклятьем.
От ярости Гарри била дрожь. В его глазах светилась ненависть:
- Не смейте больше так делать.
- А то что, Гарри? – спросил Снейп с жестокой улыбкой.
- А то пожалеете, - в тихом, срывающимся от злости голосе мальчика звучала угроза. – Держитесь от меня подальше. Я серьезно, Снейп. Держись от меня подальше.

Настроение у Снейпа становилось все хуже и хуже - по школе поползли слухи о новом учителе ЗОТИ. Наконец, он решился разведать обстановку и отправился к Дамблдору, готовый испепелить взглядом любого человека, место или вещь, которым не посчастливится попасться ему на глаза.
- Сегодня до меня дошли очень тревожные слухи, директор, - заявил он, усаживаясь.
Дамблдор совершенно не удивился:
- Да, я этого ожидал. Лимонную дольку?
Снейп уставился на предложенное блюдо, затем, бросив неприятный взгляд на Дамблдора, схватил конфету и злобно ею захрустел.
В глазах старого волшебника заплясали веселые искорки:
- Итак, если это те слухи, о которых я думаю, могу подтвердить, что это совсем не слухи. Ремус Люпин возвращается вести классы Мирена. – Снейп выглядел взбешенным, и Дамблдор продолжил, - родители вряд ли станут возражать. Ведь он самый компетентный кандидат, которого можно найти в такой короткий срок. Ученики все еще считают его одним из лучших преподавателей по защите, и действительно, Северус, он единственный обладает достаточным опытом, чтобы взяться за преподавание в середине года. Я уверен, он быстро разберется.
- И когда это будет? – выдавил Снейп.
- Он переедет сюда на зимних каникулах, - Дамблдор задумчиво наблюдал за Снейпом. – Конечно же, ты понимаешь, почему я его нанял.
Черные глаза Снейпа сердито блеснули:
- О да, директор, – его губы искривились в горькой усмешке. – Простите, если мне кажется немного подозрительным, что вы наняли его именно сейчас.
- Ну же, Северус, - ответил директор, поддразнивая, в глазах плясал озорной огонек. - Ты же не станешь искать скрытые мотивы во всех моих действиях.
- Только если сочту, что этого требует ситуация, - отрезал Снейп, не желая позволять директору вести спор в такой несерьезной манере. - Признайте, какое удачное совпадение:
вы возвращаете в Хогвартс последнего из Мародеров сразу после того, как я узнал, что ребенок Джеймса Поттера на самом деле мой сын.
- Ремус Люпин будет преподавать в Хогвартсе, потому что он самый подходящий кандидат, – твердо повторил Дамблдор. – Я не стану отрицать, что профессор Люпин в теплых отношениях с Гарри, но это не повод для зависти. – Он внимательно посмотрел на Снейпа поверх очков. – Особенно после того, как отец мальчика не выказал ни малейшего желания самому завязать такие отношения.
- Да, и я уверен, что он из-за этого каждую ночь плачет в подушку, - кисло ответил Снейп.
Казалось, его ответ задел какую-то струну в сердце старого волшебника. Взгляд Дамблдора стал отсутствующим, в глазах отразилась тревога.
- Нет, не плачет, - признался он тихо, словно самому себе. – Я бы меньше беспокоился, если бы плакал. Он еще не вполне оправился от потери Сириуса.
От этого имени к горлу Снейпа подступила горечь. Из всех Мародеров он больше всего презирал именно Сириуса Блэка, и именно о его смерти чаще всего мечтал в те ужасные годы в Хогвартсе. Когда-то Снейпу казалось, что после смерти Блэка в его душе воцарится покой, но вышло наоборот: с каждым днем становилось хуже и хуже. Ненависть все равно не проходила, только теперь он ненавидел мертвеца, которому уже ничем не мог навредить.
Ему почти хотелось, чтобы Блэк был жив. Тогда он мог бы придумать еще одно оскорбление, еще одну насмешку. Мог бы наслать на Блэка порчу и любоваться нарывами, уродующими его гладкую кожу, или подлить ему зелье и сделать импотентом. Он мог бы рассказать Сириусу Блэку, что его обожаемый крестник – никакой не сын Джеймса Поттера. Мог бы насладиться ужасом на лице врага, обнаружившего, что Джеймс Поттер не оставил и следа в этом мире. Или даже лучше: он мог бы услышать заверения Блэка, что мальчишка дорог ему, невзирая на происхождение, и униженные мольбы не лишать его прав на Гарри. Ведь, по всем законам Волшебного мира, выбирать крестного – исключительное право родителей; и, значит, Снейп мог бы выбрать кого-нибудь другого. Кого-то, кого Блэк ненавидел.
Эти приятные мысли пронеслись в его голове за несколько мгновений. Он заметил, что Дамблдор все еще смотрит на него, ожидая, что Северус кивнет и стоически примет возвращение Ремуса Люпина в школу, одобрит то, что еще один приятель Джеймса Поттера будет разгуливать по Хогвартсу и оказывать влияние на учеников Снейпа. На сына Снейпа.
- Хорошо. Я вижу, у меня нет права голоса в этом вопросе, - сказал он. – Но я не останусь тут на каникулы наблюдать, как он будет объявлять о своем новом положении.
- Это твое право, Северус. Куда ты отправишься? – непринужденно поинтересовался Дамблдор.
Снейпа опять потрясло, сколь велико было предательство директора. После всего, что Мародеры ему сделали, весь тот ад, через который они заставили его пройти, сам факт, что именно они и никто другой, толкнули его в руки к Темному Лорду… Дамблдор отдал им его сына. Поттер, Блэк, и даже Люпин имели больше прав на плоть и кровь Снейпа, чем он сам.
Мерлин, этого было достаточно, чтобы свести с ума.
И именно безумием были продиктованы следующие слова Снейпа:
- Я отправлюсь в фамильное поместье на севере. С моим сыном.
Дамблдор выглядел изумленным какую-то долю секунды, потом его ясные голубые глаза снова стали непроницаемыми.
- Чего ты надеешься этим добиться?
- Ну что вы, директор, - ответил Снейп. И добавил, нарочито копируя Дамблдора. - Вы же не собираетесь искать скрытые мотивы в каждом моем поступке.
Дамблдор откинулся назад, не отводя мгновенно ставших серьезными глаз от Северуса:
- Собираюсь. Потому что ты действительно руководствуешься скрытыми мотивами. – Он задумчиво поднес морщинистый палец к губам. – Это из-за Люпина или из-за меня?
«Из-за тебя», - предательски пронеслось в голове Северуса. Но его ответ ничем не выдал этой капитуляции:
- Возможно, я делаю это ради себя.
- Ради себя…- на лице Дамблдора отразилось сомнение, но, несмотря ни на что, он кивнул. – Возможно, Северус, пора это сделать ради него.
Снейпу не надо было спрашивать, кого имел в виду директор:
- Разве и так все не делается только ради драгоценного Мальчика-Который-Выжил? – Губы скривились в холодной ухмылке. – Он-то уж точно именно так считает.
- Ты совсем его не понимаешь, Северус, - тихо ответил Дамблдор. – Я не позволю тебе причинить ему вред.
- У вас нет выбора, - фыркнул Снейп. – Если вы откажетесь его отпустить, я отправлюсь в министерство и официально объявлю его своим сыном. Меня признают опекуном ребенка, а вы лишитесь шпиона в ближайшем окружении Темного Лорда.
Дамблдор был потрясен:
- Северус…
Но Снейп не собирался отступать:
- Я больше не позволю вам меня провести! Пусть он ваш драгоценный Мальчик-Который-Выжил, но он также моя кровь. И раз я хочу взять его с собой, вы мне это позволите, или же, клянусь Мерлином, я вас заставлю.
Дамблдор помрачнел:
- Этого не потребуется, Северус. Я передаю мистера Поттера под твою опеку на каникулы, но если все это время ты будешь обращаться с ним… как обычно, - по лицу Дамблдора скользнула тень неприязни, - я буду очень огорчен.
Что-то было в тоне старого волшебника, от чего у Снейпа по спине побежали мурашки, и, прищурившись, он взглянул на Дамблдора, ощутив странную тревогу, словно на него сейчас смотрел узкими красными глазами другой его хозяин. Десятки возможных объяснений пронеслись в его голове за долю секунды, но в конце они все сводились к одному: Дамблдор рассердился, потому что очень беспокоится о Гарри Поттере.
Нет, не так… Он его любит.
Снейп ощутил глупую ревность к сыну. Для Гарри Поттера в сердце Дамблдора нашлось место, на которое Снейп так и не отважился претендовать, как бы отчаянно ни нуждался в нем когда-то. Если бы вот этот мальчишка подвергся нападению тогда в Воющей Хижине, - Северус не сомневался, что обидчики были бы исключены, а не отделались бы строгим выговором.
По какой-то причине старый директор любил Гарри Поттера так, как он никогда не любил юного Северуса Снейпа.
Снейп встал, все еще снедаемый мучительной завистью и злостью:
- Очень хорошо, - сказал он, слегка наклонив голову, - я постараюсь обращаться с мальчишкой получше. – В груди щемило от странного чувства пустоты. Будто его обокрали, неведомо когда и как.
- Спасибо, Северус, - тихо поблагодарил Дамблдор. В его голубых глазах читалось облегчение. Облегчение…
Северус отвел взгляд, не в силах выдержать это зрелище.
- - -
После того, как студенты разошлись, Гарри еще долго сидел в пустой спальне с раскрытым учебником по трансфигурации на коленях. Он не понимал, что читает; буквы не складывались в слова.
Забавно - весь семестр он старательно избегал компании, но как только начались каникулы, одиночество стало невыносимым. Уизли пригласили его отправиться в путешествие вместе с ними (любезность преуспевающих Фреда и Джорджа), но Гарри отказался. Он не хотел подвергать их опасности своим присутствием и не хотел быть незваным гостем на первое Рождество, которое они могли себе позволить отпраздновать, как хотели. Да и вряд ли бы Дамблдор его отпустил.
Ему вспомнился дом на Гриммолд Плейс. Наверное, можно было бы поехать туда; он уже провел там две недели, приглядывая за домом в конце прошлого лета, пока завещание Сириуса не признали законным. Дом казался ужасно пустым. Даже после того, как к Гарри присоединилась Нимфадора Тонкс, он ни на секунду не забывал о том, как отчаянно ему не хватает Сириуса.
Хотя, возможно, в Гриммолд Плейс станет получше, потому как Ремус вернулся из… черт его знает, где он там был все эти месяцы.
Гарри перевернул страницу учебника, чувствуя, как заныло в животе при воспоминании о дошедших до него слухах. Новым учителем ЗОТИ мог стать Ремус. Он не видел Люпина с того дня на вокзале. Он не получил от Ремуса ни единой весточки, и это его тревожило. Сначала Гарри находил утешение в смутных мыслях о том, как они будут друг друга успокаивать, но теперь он уже ни в чем не был уверен. Почему Ремус не ответил ему или хотя бы не прислал краткое подтверждение в ответ на его письма?
У Гарри было на этот счет несколько подозрений… Но ему не хотелось о них думать. Он просто не был уверен, что ему это по силам.
Слишком болезненно. Слишком близко.
Гарри сдался и швырнул учебник по трансфигурации на кровать, решив поразмыслить на более приятные темы. Тонкс в письме обещала заглянуть, может, она даже похитит его на пару дней во время каникул. У авроров сейчас было много работы, да и зимних каникул им не полагалось (сами понимаете, темные волшебники не считаются со школьным расписанием), но она была совершенно уверена, что сможет взять больничный на пару дней, чтобы составить ему компанию.
Гарри ощутил мгновенный прилив счастья при мысли о Тонкс. Она была единственной, кто понимал его после смерти Сириуса, и единственным членом Ордена, кто не обращался с Гарри как с непослушным ребенком. Он вспомнил те последние несколько дней наедине с Тонкс в Гриммолд Плейс и почувствовал, как краска заливает лицо. Его взгляд непроизвольно упал на все еще открытое письмо; он не знал, было ли это исключением из правил либо же она действительно…
- Черт!
Темный силуэт Снейпа возник в дверях, и от неожиданности Гарри упал с кровати.
- Следите за выражениями, Поттер, - холодно проронил Снейп; он вошел, не дожидаясь приглашения, и закрыл за собой дверь пинком ноги.
- Профессор Снейп! – Гарри был поражен. – Что… Как…
Снейп. Грязные черные волосы, огромный крючковатый нос. Презрительная усмешка. В Гриффиндорской башне.
В комнате Гарри.
Он мог поклясться, что это один из его кошмаров.
- Я очень рад, что вы выучили мое имя за шесть лет занятий, - едко ответил Снейп, сузив глаза. – Я действительно должен пересмотреть свое мнение о ваших умственных способностях.
Гарри взял себя в руки:
- Какого черта вы тут делаете, Снейп?
- Забираю вас с собой на каникулы, - ответил зельевар. И, заметив испуг на лице Гарри, добавил с холодной, садистской улыбкой:
- Собирайте вещи, Поттер.
Какое-то мгновение Гарри молча таращился на профессора, потом расхохотался:
- Вы что, сумасшедший? Я с вами никуда не поеду!
- А директор считает, что поедете.
- Мне никто ничего не говорил, - в голосе Гарри звучало отчаяние.
Снейп ответил с жестокой ухмылкой:
- Да, это была моя обязанность, не так ли? Должно быть, вылетело из головы, – и, не обращая внимания на Гарри, он взмахнул палочкой и рявкнул «Внутрь!»
Гарри был слишком ошеломлен, чтобы как-то отреагировать, когда его вещи предательски взмыли в воздух и отправились в сундук. Еще один взмах палочкой, и крышка защелкнулась.
Снейп снова презрительно обвел комнату взглядом своих черных глаз:
- Этого должно быть достаточно. Выходите, Поттер. Я не могу потратить на вас весь день.
- Говорю вам, - внезапно ощутив прилив уверенности, твердо заявил Гарри, – я с вами никуда не поеду.
Снейп окинул его взглядом:
- Что же, а ваши вещи поедут. Aкцио палочка! – теперь правая рука Гарри сжимала лишь воздух. Снейп схватил палочку и, сжав двумя пальцами, насмешливо ею помахивал. – И ваша палочка тоже отправится со мной.
- А я нет! – процедил Гарри сквозь зубы. – Я вообще не понимаю, что вам взбрело в голову. Вы же меня ненавидите. С чего это вам захотелось провести со мной каникулы?
- Я думал, это очевидно, Поттер, - глаза Снейпа недобро блеснули. – Я нахожу, что Джеймс Поттер в миниатюре – тошнотворное зрелище, и наконец-то у меня появилась возможность это исправить. – Он приподнял одну бровь. – Две недели более чем достаточно, чтобы выяснить, как снять маскирующие чары, как вы думаете?
- Что?! – Гарри с отвращением смотрел на бледное лицо, крючковатый нос и гладкие сальные волосы зельевара. – Ни за что, - сказал он, внезапно запаниковав. – Мне нравится, как я выгляжу.
- Не представляю почему, - сухо заметил Снейп, разглядывая лохматые волосы и худощавую фигуру Гарри с таким же отвращением.
К черту Снейпа!
- Я не говорю, что я красавец, - защищался Гарри, - но я точно не хочу выглядеть, как вы!
Он ожидал, что Снейп разозлится. Но зельевар лишь скривил губы в ещё одной безжалостной ухмылке, показав во всей красе неровные, желтоватые зубы.
- Очень жаль, что у тебя нет права голоса в этом вопросе, сын. – Он угрожающе наклонился вперед и посмотрел Гарри прямо в глаза. – И предупреждаю, - добавил он тихо. – Нос и волосы - это наследственное.

- Вы изнасиловали мою мать, да?
Снейп был искренне изумлен таким вопросом. Мальчишка молча дулся с тех пор, как угроза связать убедила его в выгоде сотрудничества, и Снейп не ожидал, что Гарри добровольно нарушит долгое молчание, тем более – таким вопросом. Зельевар бессознательно стиснул вилку. Тишина казалась бесконечной, факелы догорали, заставляя тени дрожать на каменных стенах богато обставленной столовой.
- Ты думаешь, я изнасиловал твою мать? – наконец произнес Снейп, выделяя каждый слог, словно слова были на иностранном языке.
- Да! – выпалил Поттер и так стукнул кубком с тыквенным соком по столу, что задребезжали тарелки. – Ты это сделал, да? Она бы никогда добровольно не переспала с Упивающимся Смертью! Я знаю, что не переспала бы!
Логично, что мальчишка пришел к такому выводу. Они ужинали в обеденной зале поместья, сидя друг против друга, и всё это время он, казалось, разъярялся всё больше и больше – теперь понятно, почему. Снейп подавил желание съязвить и снова обратил все свое внимание на тарелку с меч-рыбой:
- Вы, наверное, пребываете в заблуждении, что ваша мать была идеалом чистоты, но, уверяю вас, она согрешила по крайней мере однажды. – Снейп позволил себе ухмыльнуться, вспоминая тот случай. – Она была одной из тех очаровательных женщин, которые используют секс как оружие.
Поттер таращился на него:
- Я вам не верю. Она бы никогда… Все говорили, что моя мама…
Снейп ненадолго прикрыл глаза, злясь, что вынужден копаться в прошлом, но он знал, что несносный мальчишка не оставит эту тему в покое.
- Лили Поттер была порядочной женщиной. – Он внутренне сжался при этих словах. – Так же как и вы, она часто вмешивалась в чужие дела, когда это было неуместно, но ее намерения всегда были благими. Джеймс Поттер был ублюдком и задирой. Он пользовался всеобщим уважением и был очень жесток. Он стремился унижать мужчин и соблазнять женщин. Ваша мать привлекла его тем, что не была от него без ума как другие. Она не была легкой добычей, и его это раззадоривало.
Снейп заметил, что мальчишка побледнел. Должно быть, про себя он все еще называл Джеймса Поттера своим отцом, потому что воспринял слова Снейпа как личное оскорбление.
- Он преследовал вашу мать почти два года, - бесстрастно продолжил Снейп. – Одно время, если вы видели ее в коридоре, то где-то рядом обязательно топтался и Джеймс Поттер, признаваясь ей в вечной любви. Возможно, в эти моменты он сам верил в свои слова. – Снейп пожал плечами. – А может и нет. В любом случае, ваша мать вообразила, будто ей удалось изменить бессердечного ловеласа, и влюбилась в него. Вы, Поттер, живое доказательство того, как горько ей пришлось об этом пожалеть.
- Почему? – тихо спросил Гарри. – Что он ей сделал?
- Из того, что я слышал, - невозмутимо ответил Снейп, - хотя нужно заметить, что я никогда особо не полагаюсь на пустую болтовню… Новизна Лили Поттер очень быстро померкла после их отъезда из Хогвартса, и Джеймс снова стал волочиться за каждой юбкой. Ваша мать чувствовала себя униженной и оскорбленной. – Снейп рассеянно посмотрел куда-то поверх головы Гарри и внезапно хрипло добавил. – И она это заслужила. Любой дурак мог подтвердить, что Джеймс Поттер был подонком.
Теперь Гарри не поднимал глаз от тарелки, его лицо окаменело.
- Только ваша мать могла додуматься до такой сладостной мести, - Снейп не мог удержаться от сарказма, - переспать со мной. - Снейп поднял глаза и долго смотрел на Гарри сквозь бокал вина. – Хотя, в конечном счете, месть действительно удалась. Она обманом вынудила Джеймса Поттера растить сына соперника, сына Упивающегося Смертью. - Холодно улыбнувшись обоим Поттерам - и покойному Джеймсу, и мальчишке, сидящему напротив - он добавил, - Джеймс Поттер передал этому ребенку свое родовое имя, свое богатство, и, в итоге, отдал за него свою жизнь. Умереть ради ублюдка Упивающегося - достойная смерть, не так ли?
Гарри долго не отрывал взгляд от тарелки, потом вскочил, резко отодвинув стул, и побежал к двери.
- Нам придется поработать над вашими манерами за столом, Поттер, - ехидно сказал ему в спину Снейп.
Он сделал маленький глоток вина и ухмыльнулся, слушая, как мальчишка взвыл от разочарования перед отказывающейся открываться дверью. «Алохомора!» - В голосе звучало отчаяние. Великая битва Поттера с дверью столовой продолжалась еще несколько минут, потом мальчишка развернулся и снова направился к столу, красный как рак.
- Я хочу уйти, - холодно отчеканил он.
- И вы уйдете, - Снейп снова отхлебнул вина, невозмутимо рассматривая мальчика поверх бокала. – Как только спросите позволения.
Поттер буквально затрясся от ярости:
- Я могу уйти? – спросил он натянутым, как струна, тоном.
Снейп почувствовал, как губы опять сложились в язвительную улыбку; он просто не мог сдержаться. Позволительно ли так наслаждаться болью собственного сына?
- Едва ли это - допустимая форма обращения, Поттер. Попробуйте еще раз.
Поттер выдавил сквозь стиснутые зубы:
- Прошу прощения, сэр, можно мне уйти из-за стола?
Снейп взмахом палочки снял охранные заклинания, удерживающие мальчика в столовой.
- Отправляйтесь прямо по коридору, ваша дверь – третья слева. Я жду, что вы, Поттер, пройдете сразу в свою комнату, нигде не задерживаясь. Я буду знать, если вы ослушаетесь.
Какое-то время мальчик стоял не двигаясь и смотрел на Снейпа, словно борясь с желанием его проклясть. Потом, подавив минутный порыв, быстро ушел.
Снейп спокойно вернулся к своему ужину. Он принял всесторонние меры против склонности Поттера к проказам сразу по прибытию в замок. Перенесшись с мальчишкой по каминной сети прямо в столовую, он оставил Гарри сидеть за столом в одиночестве, пока сам накладывал защитные заклятия. Большинство заклятий должны были не впустить его неприятных коллег в замок, несколько – не выпустить мальчишку. Они были достаточно сложными и подчинялись приказам Снейпа. Если он захочет, чтобы мальчик отправился в свои комнаты, то чары выборочно снимаются, открывая дорогу. Если Поттер попытается открыть какую-нибудь дверь по пути в свою комнату, то обнаружит, что все они для него закрыты. Если он попробует открыть дверь своей спальни ночью, после того, как войдет - узнает, что оказался взаперти. Снейп надеялся, что такая идея не придет мальчишке в голову. А иначе можно с уверенностью ожидать еще одной драматической вспышки гнева, с которой придется разбираться.
Конечно же, его надежды не оправдались. Через два часа один из домашних эльфов вбежал в лабораторию, когда он работал над зельем, способным, как он надеялся, снять с мальчишки маскирующие чары.
- Хозяин Северус! – пожаловалось существо, потянув его за мантию, чтобы привлечь внимание. – Молодой гость очень, очень сердит! Минки пыталась его успокоить, но Минки не смогла заставить его перестать вас звать. О, он поднял ужасный шум, сэр!
Снейп мысленно проклял мальчишку, быстро добавил последний ингредиент и понизил температуру, чтобы довести зелье до готовности на медленном огне.
- Хорошо, передай ему, что я буду через минуту.
Как только эльф исчез, Северус быстро проверил консистенцию зелья и нашел его пригодным для употребления. Наполнив пузырек, зельевар спрятал его в карман и отправился навестить маленького паршивца.
Войдя в комнату мальчика, он мгновенно отразил скверное проклятие, пущенное ему в голову. Меткий экспеллиармус сбил мальчишку с ног и отшвырнул к стене. Скорчившись на ковре и яростно сверкая на Снейпа зелеными глазами, Поттер разразился потоком ругательств.
- Акцио палочка! – Снейп поймал палочку мальчишки и крепко ее сжал, с несвойственным ему терпением не давая сорваться с губ первому, что пришло на ум.
- Вы меня заперли! – завопил Поттер, трясясь от бешенства.
- Для вашей собственной безопасности, Поттер. Я слишком хорошо знаю, как вы умеете попадать в неприятности.
- Вы. Меня. Заперли. – Тон Поттера был таким, словно речь шла об ужасном злодеянии. – Я знаю, вы меня ненавидите, Снейп, но просто не могу поверить, что вы забрали меня из Хогвартса, только чтобы запереть в темнице!
Снейп закатил глаза.
- Прекратите этот фарс, Поттер. Если вы считаете, что это, - он указал палочкой мальчика на богатое убранство комнаты, - напоминает темницу, то вы даже более наивны и избалованны, чем я полагал. – Он обошел мальчика и наколдовал кружку теплого сидра: якобы чтобы успокоить мальчишку, но на самом деле - чтобы подлить туда зелье.
Поттер был слишком взбешен, чтобы заметить:
- Сначала вы меня силой увозите из Хогвартса…
- Мне бы не пришлось вам угрожать, если бы вы так отчаянно не сопротивлялись, - холодно возразил Снейп.
- А теперь вы меня держите взаперти…
- Хватит драматизировать, Поттер. Ни к чему хорошему это не приведет. Дверь не заперта, – он вернулся назад к двери и резко ее распахнул, подтверждая свои слова.
- Но для меня она не открывалась!
- Коридор за дверью под охранными чарами, - подчеркнуто вежливо пояснил Снейп, и в глазах блеснули молнии. – Я не вижу причин позволить вам находиться вне комнаты в такой поздний час. У вас есть собственная уборная, домовые эльфы принесут любую еду или питье, если вы потребуете. Единственная возможная причина, по которой вы хотели выйти – вы наивно надеетесь удрать.
- Коридор за дверью защищен, - повторил Поттер, в голосе сквозило недоверие, - от меня.
Снейп фыркнул:
- Да, Поттер. От вас.
- То есть это единственная комната, которая защищена от Упивающихся Смертью, а весь остальной дом охраняется от меня, - медленно сказал Поттер. – Разве это не тюрьма?
- Именно об этом говорит отсутствие дементоров, - сухо ответил Снейп.
- Вы их с успехом заменяете, - огрызнулся Поттер, - высасываете всю радость из моего существования.
- О, вы мне льстите, - заметил Снейп, холодно улыбнувшись и мысленно радуясь словам мальчишки. - Я могу выборочно снимать заклинания, когда у вас будет разумная причина покинуть эту комнату, но я не намерен предоставлять в ваше распоряжение весь дом. Один Мерлин знает, во что бы вы могли его превратить. Этот дом принадлежал моей семье уже девять поколений не для того, чтобы безответственный идиот мог найти способ его варварски разрушить.
Какое-то время Поттер только беззвучно открывал и закрывал рот, словно потеряв дар речи. Снейпу даже показалось, что он не выдержит и разрыдается от отчаяния. Но очень скоро на лице мальчишки можно было прочесть только выражение холодной ненависти.
- Я вас ненавижу. Вы не лучше, чем дядя Вернон.
- Не сравнивайте меня с вашими родственниками-магглами, - прошипел Снейп.
- Что, не нравится, когда напоминают, что ваш сын - грязнокровка? – съязвил Гарри. – И что только скажет добрый старый Волди по этому поводу, когда узнает?
От этих слов Снейп беспокойно вздрогнул:
- Он не узнает. И ради моей безопасности, и ради вашей собственной.
- Это будет трудновато скрыть, правда? – спросил Гарри. – Когда я вернусь в Хогвартс и у меня будет ваш уродский нос и мерзкие волосы. Могут заметить отдаленное сходство, если я буду выглядеть, как Сальноволосый Ублюдок в молодости.
Снейп подавил порыв проклясть мальчишку, напоминая себе, что именно он держит ситуацию под контролем:
- Директор решит, как поступить. Возможно, по возвращении мы снова наложим на вас одно из маскирующих заклятий, если это будет необходимо.
Очень жаль. Снейпу нравилось мучить мальчишку перспективой приобрести его… приятную внешность. Будь он проклят: выглядит так, словно гора с плеч свалилась. Очевидно, надежда, что долго быть похожим на Снейпа ему не грозит, сразу его ободрила.
- И что это за место? – внезапно спросил он совсем другим тоном, устроившись на кровати и прихватив сидр. – Вы сказали, это семейное поместье?
Снейп недоверчиво на него посмотрел, но поскольку мальчишка пил сидр, позволил втянуть себя в разговор:
- Это моя часть семейного наследства. Другие поместья поделены между Блэками, Малфоями и Лестранжами. У нас общие предки.
- Я забыл, - отрешенно произнес Гарри. – Все чистокровные семьи состоят в родстве.
- Правильно, - сказал Снейп, наблюдая, словно ястреб, как мальчик продолжает пить сидр.
- Это значит, что мы с Сириусом родственники, - внезапно оживился Гарри.
- Дальние, да, - ответил Снейп, желая стереть эту радость с лица мальчишки. – Вы также в родстве с Драко Малфоем.
Гарри поднял глаза и посмотрел прямо на Снейпа:
- В дальнем.
- Да, - признал Снейп.
Лицо Гарри приняло странное выражение; Снейп никогда раньше его таким не видел.
- Это также значит, что я в родстве с Беллатрикс Лестранж.
- Опять же…
- В отдаленном, я понял.
- Не перебивайте меня, Поттер, - отрезал Снейп. Он не мог понять, что означает это загадочное выражение на лице мальчишки.
- А можно что-нибудь сделать с этим, я имею в виду, магически? – спросил Гарри все тем же странным тоном. – Ну там, заклятия, которые можно наложить на своих родственников?
- Почему вы спрашиваете? – потребовал ответа Снейп, подозрительно прищурившись.
Мальчишка пожал плечами, привычно пытаясь продемонстрировать свое безразличие:
- Просто интересно.
Он допил сидр, и Снейп, скрестив руки на груди, ждал, когда начнет действовать зелье.
- Если вы такой богатый, - сказал Гарри не очень внятно, словно у него заплетался язык, - как же получилось, что вы застряли в Хогвартсе преподавателем?
Снейп злобно что-то пробормотал вполголоса про магглов и их систему ценностей.
- В мире магов, Поттер, преподаватель – почетная и престижная должность, и высокооплачиваемая.
- Ага, как же, - саркастически сказал Гарри. – Наверное, поэтому Дамблдор набирает таких учителей по ЗОТИ, что хуже не бывает.
Снейп поднял бровь:
- Ходят упорные слухи, что эта должность проклята. Последние шесть лет не были удачными для тех, кто занимал эту должность, а маги суеверны.
Гарри ненадолго закрыл глаза. Снейп знал, что ему становится все труднее связно мыслить.
- Даже если так, можно было бы надеяться, что Дамблдор сможет найти на эту должность людей получше, чем Упивающиеся Смертью и идиоты.
Снейп холодно улыбнулся:
- Обязательно передам ваши слова Ремусу Люпину.
Мальчик снова распахнул свои зеленые глаза и уставился на него, не считая нужным утверждать очевидное – он не имел в виду Ремуса.
- Не переживай, Снейп, - насмешливо успокоил он. – Однажды он может отчаяться настолько, что даже наймет тебя.
Снейп впился в него взглядом, но не удостоил ответом. В этом не было необходимости: внезапно взгляд мальчишки прояснился – он понял, чем вызвана его сонливость.
- Ты мне что-то подлил в питье!
- Я вам говорил, что мы снимем маскирующие чары, - ответил Снейп без тени раскаяния в голосе. Он наблюдал, как веки Гарри, тяжелея, сами собой смыкаются от навалившейся на мальчика парализующей усталости. – Это зелье повлияет на вашу костную структуру. Вы будете довольны результатом: я гораздо выше, чем Джеймс Поттер, к вашему сведению. Почти все в нашей семье выше шести футов.
- Но…- возражения потонули в широком зевке.
- Но процедура будет довольно болезненной, - продолжал Снейп рассеянно, наблюдая с интересом ученого, как Поттер трясет головой, отчаянно пытаясь бороться с дурманом. – Очень похоже на действие Скелероста. Я принял меры, чтобы вы были без сознания во время процесса.
- Ты… должен был… скзть мне… - Речь Поттера становилась все более невнятной; он потерял сознание и обмяк. Он чуть не свалился с кровати, но Снейп бросился вперед и поймал худое тело.
- Глупый мальчишка, - пробормотал он, уронив его назад на кровать. Почему этот маленький идиот не устроился безопаснее, хотя прекрасно понимал, что вот-вот потеряет сознание?
Он откинул одеяло и попытался устроить безвольное тело мальчика… Непростая задача, так как тот лежал, разметав худые руки и ноги. Снейп снял с мальчишки слишком большие кроссовки и, после секундного размышления, стянул носки.
Почему-то ему казалось необходимым аккуратно сложить эти тощие ручонки на груди мальчика. Он осторожно скрестил руки ребенка поверх одеяла и отступил назад, чтобы полюбоваться своей работой. И вдруг понял, что уложил мальчика, как покойника. Снейп быстро поменял положение рук ребенка: теперь они были вытянуты вдоль тела. Пальцы зельевара задержались на предплечье Гарри, и, поддавшись странному любопытству, он попробовал обхватить его рукой – пальцы легко сомкнулись.
Странно. Он не помнил, чтобы Джеймс Поттер был настолько мал, а маскирующие заклятия были определенно наложены для того, чтобы ребенок походил на старшего Поттера. Хотя, конечно сам Снейп тогда был гораздо меньше, поэтому его воспоминания о Джеймсе могли быть не так уж точны.
Бросив последний взгляд на Гарри, чтобы убедиться, что он в безопасности под действием зелья, Снейп взмахнул палочкой и погасил свечи.

Гарри с трудом открыл глаза. Мир казался размытым пятном, и мальчик автоматически потянулся за очками. Он вслепую шарил по холодному дереву спинки кровати, как вдруг чья-то теплая рука вложила очки ему в ладонь. Гарри нацепил их на нос, и размытые очертания превратились в Северуса Снейпа.
Мальчик вскрикнул и вздрогнул от неожиданности. И сразу же вскрикнул снова, потому что от резкого движения словно иголки вонзились в каждую мышцу; Гарри закрыл глаза и сжал зубы, борясь с приступом боли.
- Выпейте это, - тихо сказал Снейп и прижал холодный бокал к губам Гарри.
Тело так ломило, что было не до вопросов. Гарри проглотил отвратительное на вкус зелье, отчаянно желая, чтобы боль отступила. Он откинулся назад на подушку, чувствуя, как внутри разливается тепло. Боль постепенно утихла и очертания окружающего мира смягчились; он расслабился, а голова наполнилась тихим гулом. Какое-то время Гарри просто лежал, вытянувшись, умиротворенно отдыхая под действием лекарства, позабыв о том, что его самый ненавистный учитель нависает над кроватью.
А потом к нему начали медленно возвращаться воспоминания о прошедшем дне. Он широко распахнул глаза и укоризненно уставился на Снейпа.
- Надо было предупредить меня, когда давали мне то зелье, - сказал Гарри. – Не надо было подливать его как отраву. – Голос был грубым и надтреснутым, и Гарри бессознательно потянулся потрогать горло. Но так и замер на полпути. Рука выглядела… странно.
Он бросил быстрый взгляд на Снейпа и увидел, что тот недоуменно хмурится. Снейп наклонился, почти осторожно взял Гарри за запястье, закатал ему рукав, внимательно осмотрел руку, снова опустил рукав.
- Что-то не так? – прошептал Гарри, вопросительно глядя на учителя.
Снейп отпустил его запястье и опустился в кресло рядом с кроватью, все еще в некотором замешательстве разглядывая лежащего Гарри. Он задумчиво потер рот рукой.
- Снейп?
- Тихо, Поттер. Я думаю лучше, когда вы мне не докучаете.
- Что-то не так? – настойчивее повторил Гарри. Он посмотрел на свое тело и поднял руки вверх, напрягая мышцы, чтобы выяснить, на что смотрит Снейп. Руки тряслись от напряжения, но в остальном они выглядели…
Погодите.
- Ваше проклятое зелье меня уменьшило! – завопил он. Ощутив внезапный прилив энергии, Гарри начал лихорадочно сбрасывать с себя одеяла, чтобы рассмотреть остальные части тела. Он поднял вверх одну ногу, затем вторую, и в ужасе замер. Они обе стали короче, он мог в этом поклясться! Еще вчера штаны едва покрывали лодыжки, а сейчас они доходили ему до пят.
- Зелье вас не уменьшило, Поттер, - сказал Снейп, все еще размышляя над дилеммой. – Это ваше настоящее телосложение. Маскирующие чары просто искажали ваши физические характеристики.
- А как же «каждый член моей семьи выше шести футов»? – передразнил Снейпа Гарри, чувствуя нарастающую волну паники. Он всегда был ниже среднего роста, но сейчас превратился в настоящего коротышку.
- Очевидно, вы – исключение, - с обычным злорадством фыркнул Снейп.
- Здорово, - сказал Гарри и истерически засмеялся. – Просто класс. Огромное спасибо, Снейп. Я действительно это ценю.
- Прекратите, Поттер, - огрызнулся Снейп. – Вы стали ниже самое большее на два-три дюйма. – Он задумчиво постучал пальцем по щеке. – Просто это не тот результат, которого я ожидал.
- Может, с вашим зельем что-то не так, - съязвил Гарри.
Лицо Снейпа потемнело:
- Мое зелье безупречно. Мои зелья всегда безупречны. – Он встал и принялся мерить шагами комнату. – Признаю, у меня нет ни одного родственника с таким жалким телосложением… Но до недавнего времени у меня и родственников-гриффиндорцев не было.
Гарри зарылся лицом в подушку, не желая больше слышать ни единого слова. Он был раздражен, подавлен и очень сердит. Что бы там не говорил Снейп, Гарри не обязан был его слушать. Не обязан слушать, как Гарри Поттер всевозможными способами опорочил гордое имя Сальноволосых Ублюдков. С его удачей фамильный рост он не унаследовал, зато клювонос и сальные волосы ему точно гарантированы.
- Вы явно очень устали, - холодно заметил Снейп. – Этого и следовало ожидать. Спите, а этот вопрос мы обсудим позже.
Гарри покачал головой:
- Нет, спасибо. С меня на сегодня хватит ваших оскорблений и насмешек над моим ростом. Просто убедитесь, что вы сможете как-то вернуть все назад, когда мы наложим новые маскирующие чары на следующей неделе.
Снейп какое-то время просто на него смотрел, потом набрал в грудь воздух, но только молча выдохнул, словно вопрос замер на его устах, так и не прозвучав. Не обращая внимания на любопытный взгляд Гарри, профессор вышел из комнаты.
- - -
Гарри весь день мучился от побочных эффектов зелья. А потом почти не покидал комнату, только выходил поесть и сразу возвращался назад в кровать, передвигаясь в каком-то странном оцепенении. Он был подавлен. Снейп – его отец, он стал ниже на несколько дюймов, застрял в ужасно скучном особняке, Ремус ему не пишет, Тонкс решит, что он - коротышка, Сириус мертв, Волдеморт все еще пытается его убить, директор его обманул, а Снейп – его чертов отец.
Мастер Зелий больше не предпринимал попыток снять маскирующие чары, но Гарри все равно подозрительно нюхал все, что пил. Казалось, Снейп колебался, стоит ли продолжать снятие заклятий, словно боялся еще одного отрицательного результата. Его ожидания, что в обличье Снейпа Гарри будет выше, чем под поттеровой маской, не оправдались, и, похоже, он воспринял это как еще одну гнусную шуточку, которую Джеймс Поттер ухитрился над ним сыграть. Те редкие часы, которые они проводили вместе, Гарри то и дело замечал на себе взгляд прищуренных черных глаз Снейпа. Тот так его разглядывал, словно пытался раскрыть грандиозный заговор, который задумал и плел против него провинившийся сын.
Однажды Снейп удивил Гарри, открыв для него библиотеку поместья. Мальчик провел один великолепный день, исследуя вопрос, лишивший его покоя с тех пор, как он узнал о кровном родстве с убийцей Сириуса. Однако, когда вечером за ним пришел Снейп, он подозрительно взглянул на Гарри, а потом заклинанием заставил светиться те книги, которые читал мальчик. Одного взгляда на «Заклятия Родства и Кровных Уз» было достаточно, чтобы он снова запер от Гарри библиотеку, схватил его за руку и утащил назад в его комнату.
- Я не собирался проклинать вас! – попытался оправдаться Гарри, но Снейп захлопнул дверь перед его носом. Он подергал ручку – Снейп вновь наложил Запретные чары на коридор.
Вечером домашний эльф Минки провела его на ужин, где его поджидал Снейп, похожий на огромную летучую мышь; казалось, его внимательный, оценивающий взгляд проникает под кожу Гарри.
- Садитесь, Поттер, - сказал он и указал на стул на другом конце длинного стола, где обычно сидел Гарри. Мальчик заметил, что еды на столе не было.
Нервничая, Гарри сел.
Снейп встал, обошел стол и встал позади Гарри, словно на полицейском допросе.
- Зачем вы читали эту книгу, Поттер?
- К вам это не имеет никакого отношения, - ответил Гарри, скрестив руки на груди, словно защищаясь. – И я не думаю, что это ваше дело.
- Это мое дело, - сказал Снейп, стоя у него за плечом, - потому что вы ее читали с определенной целью. Это темная магия, Поттер. Я предполагал, что вы будете делать домашнее задание.
- Мне было просто интересно, - беззаботно ответил Гарри. – Знаете, библиотека Упивающегося Смертью и все такое - там, наверно, полно всяких жутких штучек.
Снейп вышел из-за спины мальчика и, сжав губы в тонкую гневную линию, встал так, чтобы Гарри мог его видеть. Гарри вызывающе на него уставился, подбивая его придраться к ответу. В конце концов, он получил доступ к таким книгам только потому, что они у Снейпа были.
Холодная, хищная улыбка искривила губы Снейпа, словно он разгадал игру Гарри:
- Вы совершенно правы, Поттер… Гарри, - поправился он. Это имя в устах Снейпа звучало как завуалированное ругательство. – В конце концов, это не мое дело.
Мальчик насторожился: тон Снейпа не обещал ничего хорошего. Внутренне сжавшись, Гарри догадался, что профессор уже нашел более жестокий способ атаки.
- Мне только что пришло в голову, Гарри, что мы так и не продолжили наши уроки Окклюменции.
- Они мне не нужны, - злобно огрызнулся Гарри. Профессор просто хотел покопаться в его мыслях, мальчик был в этом уверен.
- Они вам не нужны? Вы имеете в виду, что самостоятельно освоили Окклюменцию? – елейным тоном осведомился Снейп, доставая палочку из кармана. – Если это так, то почему бы нам не устроить небольшую проверку ваших умений?
- Вы не понимаете! – вспылил Гарри, переводя взгляд с палочки Снейпа на его лицо. – Мой шрам не болит. Совсем. У меня не было вещих снов. Совсем. Этим летом все просто прошло. От Окклюменции всегда было только хуже, и я не хочу рисковать, чтобы было, как в прошлом году!
Снейп долго смотрел на него, словно только что познакомился с сельским дурачком:
- Вы что же, действительно убедили себя, что Темный Лорд с вами закончил? – спросил он тихим опасным голосом.
- Конечно, нет, - зло ответил Гарри. – Но те уроки в прошлом году, от них только хуже делалось. Я не хочу, чтобы мой шрам опять «заработал». Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. – Мальчик неосознанно потер лоб.
- В покое, - Снейп выплюнул слова как оскорбление, быстро шагнув вперед и теперь нависая над Гарри. – Ваш «покой» продлится только до того момента, когда Тёмному Лорду снова вздумается захватить ваш разум! Вы могли забыть о своей слабости перед ним, Поттер, но я вас уверяю, он об этом не забыл!
- Он тут ни при чем, - отрезал Гарри. Они со Снейпом обменялись злобными взглядами.
– Вам просто нужно узнать, зачем я читал ту книгу.
Снейп фыркнул:
- Поттер, вы проведете здесь еще две недели. У меня будет предостаточно возможностей опять подлить вам зелье и узнать все причины, по которым эта книга вас заинтересовала. - Он отступил на шаг, изучая Гарри, как какую-то диковинную разновидность насекомого. – Я намеревался просто напугать вас перспективой занятий по Окклюменции, но теперь вижу, что они вам совершенно необходимы.
- Вы считаете, это не важно? То, что у меня больше не было вещих снов? Или то, что мой шрам не болит? – потребовал ответа Гарри.
Снейп провел тонким длинным пальцем по губам. Он уставился на темную челку, скрывающую шрам, и Гарри нервно заерзал на стуле.
- Любопытно, - наконец признал Снейп. – Я очень удивлен, что ваша связь с Темным Лордом больше не используется.
Гарри опять потер шрам.
Снейп резко развернулся, прошагал назад и занял свое место за столом, бросив на Гарри последний странный взгляд:
- Обязательно поешьте. Вам понадобятся силы. – Он хлопнул в ладоши, и на столе появился ужин.
Гарри и сам не думал, что так голоден. Он жадно набросился на жаркое, и только когда поднял глаза, заметил, что Снейп, прищурившись, как-то подозрительно на него смотрит.
- Что? – нетерпеливо спросил он. Гарри уже надоело, что Снейп так его разглядывает, когда думает, что мальчик этого не замечает.
- У вас здоровый аппетит, - отметил Снейп странным тоном.
- Ага. – Гарри окинул взглядом худощавую фигуру Снейпа. – Еда, вообще-то, хорошая вещь, Снейп. Попробуйте как-нибудь.
В черных глазах Снейпа мелькнуло раздражение, и Гарри спрятал свою ухмылку, поднеся к губам бокал с тыквенным соком.
- - -
- Один… Два… Три… Легилименс!

Гарри шарахается от руки Амбридж, возникшей из камина и ощупывающей все вокруг… На него пустыми глазами смотрит Седрик Диггори… Беллатрикс Лестрандж смеется, а Сириус падает за вуаль…

Когда Гарри пришел в себя, он лежал на полу, сжавшись в комок; болела каждая мышца. Дыхание сбилось, и перед глазами стояла ужасная смерть Сириуса.
- Во имя Мерлина, Поттер, - загрохотал над ним Снейп; он выглядел очень разозлённым и тяжело дышал. – Я даже не думал, что ваши навыки могут ухудшиться. Очевидно, ваша дефективность не знает пределов.
Гарри остался лежать на полу, борясь с подступившими к глазам слезами. Как давно он не позволял себе думать о Сириусе? Снейп за эту ночь вторгался в его мысли уже раз шесть, и каждый раз, как Гарри ни старался, в памяти неминуемо всплывала сцена: Сириус падает навстречу смерти. В прошлом году уязвимым для вмешательств Снейпа его делал гнев. В этом году зельевар проникал в мысли Гарри, пользуясь скорбью мальчика.
Гарри услышал над собой страдальческий вздох и с удивлением понял, что Снейп протягивает ему руку, чтобы помочь подняться. Гарри обескуражено уставился на руку, и Снейп её отдёрнул.
- Вставайте!
Гарри заставил себя подняться на непослушные ноги.
- Мы попробуем еще раз, Поттер. Два последних раза мне пришлось снимать с вас заклинание. Посмотрим, сможете ли вы хоть раз оказать мне сопротивление. Очистите свой разум. Постарайтесь не испытывать никаких эмоций.
Гарри закрыл глаза и попытался очистить мысли. Подняв палочку, он наставил ее на Снейпа и нервно кивнул.
- Приготовьтесь… Легилименс!

Дядя Вернон наглухо забивает ящик для писем… Ремус тянет его назад с помоста. «Ты ничего не можешь сделать, Гарри. Его больше нет». Большой черный пес наблюдает за ним с другого конца поля… Он, запинаясь, извиняется, но Тонкс наклоняется и гладит его по щеке. - «Я не против…»

В этот момент Гарри запаниковал и почти вышвырнул Снейпа из своих мыслей, но тот надавил на него еще сильнее.

… Пальцы Тонкс играют с его волосами. Она приглашающе улыбается, а он тянется за поцелуем…

В отчаянном порыве он снова попытался вышвырнуть Снейпа из своего разума, но сильный в окклюменции волшебник не отпускал это воспоминание, и Гарри корчился как от боли, вынужденный досмотреть сцену из прошлого.

- Обманщик! – хрипло, задыхаясь, шептала она у его губ. – «Это был не первый раз!» - Гарри шаловливо улыбнулся. – «Врожденный талант. Как… парселтанг». Тонкс рассмеялась и медленно прижала его к полу. «Кстати о врожденных талантах…»

- ПОТТЕР!
Заклинание было снято так внезапно, что Гарри потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что он здесь вместе со Снейпом, а не снова в Гриммолд Плейс с Тонкс.
Фигура холодного, надменного Снейпа нависала над Гарри, лицо профессора потемнело от ярости.
В Гриммолд Плейс.
Вот черт.
Снейп присел, чтобы посмотреть Гарри прямо в глаза:
- Что, черт возьми, Поттер, я только что видел?

Первым порывом Гарри было фыркнуть в ответ: «Ха, Снейп, это называется секс. Вряд ли ты что-нибудь о нем знаешь». – Но Снейп переспал с его мамой, так что… Гарри только накличет на себя целый град оскорблений.
Кроме того, он не знал точно, что именно Снейп успел увидеть. На первом занятии Окклюменцией профессор сказал, что видит только вспышки воспоминаний Гарри. Снейп мог просто пытаться выудить у него признание.
- Ну, - Гарри лихорадочно перебирал воспоминания, избегая смотреть Снейпу в глаза и пытаясь выбрать достаточно разоблачительное. Он даже не потрудился встать с пола. – Э, это был дядя Вернон, забивающий…
- Вы прекрасно знаете, о каком воспоминании я говорю, Поттер! – прорычал Снейп, наклонился и резким рывком поставил Гарри на ноги. Мальчик выпрямился, но Снейп не отпустил его, вцепившись так крепко, что на месте пальцев обещали проступить синяки. Гарри изобразил на лице невинное недоумение, и Снейп, сверкнув глазами, подтянул мальчика поближе. Его голос был тих и опасен:
- Воспоминание о взрослом человеке, более того, члене Ордена, развращающем пятнадцатилетнего мальчика! Объясните мне это!
- Мне шестнадцать! – возразил Гарри. Правда, тогда было пятнадцать, но Снейпу об этом знать не обязательно. Он потянул руку, пытаясь освободиться, но Снейп усилил хватку так, что руку свело болью. – И она меня не развращала.
Снейп еще сильнее вцепился в Гарри:
- Поттер, Нимфадора Тонкс – аврор. Ее работа заключается в том, чтобы обезопасить несовершеннолетних от того, чем она явно занималась с вами!
Гарри уставился на него, сбитый с толку:
- О чем Вы… Послушайте, то, что я немножко нравлюсь Тонкс, не значит…
- Вкус Нимфадоры Тонкс, - фыркнул Снейп, - или, точнее, его отсутствие, меня совершенно не волнует. Проблема в том, что взрослая женщина, двадцати двух лет от роду, воспользовалась подростком!
Гарри вытаращился на профессора:
- Так вы говорите – о ней? Вы сердитесь на нее?
На какой-то миг он испытал облегчение, узнав, что это не он оказался причиной ярости Снейпа. Но потом опомнился. Он мужчина. Ее мужчина. И он должен защитить женщину, которую любит. Пристыженный, Гарри посмотрел Снейпу прямо в глаза и возобновил попытки вырваться из цепкой хватки Мастера Зелий.
- Она мною не воспользовалась, - резко возразил Гарри.
Он зло дернул руку, которую все еще крепко держал Снейп, и ощутил прилив ненависти, увидев, как ухмыльнулся зельевар, когда он не смог вырваться. Честно говоря, до треклятого зелья Снейпа, ему бы это скорее всего удалось. Но сейчас он стал таким маленьким и щуплым. И все благодаря проклятому Снейпу и его чертовым рецессивным генам!
- Я первый ее поцеловал. Вы же видели! Это я начал.
- А она ответила. Это, Поттер, карается законом, - сказал Снейп, и его глаза блеснули. Он неожиданно отпустил руку Гарри, и мальчик упал на пол. – Я обязан сообщить об этом в соответствующий департамент.
Гарри весь похолодел. Казалось, что каменный пол вытянул все тепло из его тела:
- Сообщить об этом?
Нет… Тонкс…
- Конечно, Поттер, - фыркнул Снейп. – А вы что же, думали, что я это просто так оставлю?
Гарри сглотнул, во рту внезапно пересохло.
- Подождите, - сказал он, не сумев скрыть отчаяние и страх. – В этом нет необходимости. Вы не... Вам не следует…
Губы Снейпа искривились в злобной ухмылке:
- Нет, Поттер, я думаю, что это совершенно необходимо. Более того, как ваш учитель и, - он хмыкнул, - как ваш отец, я не имею права оставить безнаказанным такой проступок.
Охваченный внезапным ужасом, Гарри понял, что Снейп и вправду собирается это сделать. Он сообщит о Тонкс. Ее уволят. Или даже… Мерлин! Арестуют! Ее могут отправить в Азкабан. Еще одна жизнь, сломанная из-за тупости Гарри.
Тонкс…
- Я не позволю тебе этого сделать, - Гарри поднялся на ноги с внезапной решимостью, удивившей его самого. – Не смей этого делать, Снейп!
- Насколько я знаю, Поттер, - прошипел Снейп, - от вас в данной ситуации ничего не зависит. Предлагаю вам вернуться в свою комнату до того, как я решу, какого именно наказания вы заслуживаете…Подите ВОН!
Гарри не двинулся с места.
Чувствуя, как у него холодеет внутри, он не отрываясь смотрел на своего профессора, сосредоточившись, как во время опасной дуэли или игры в Квиддич. Этого не произойдет. Он остановит Снейпа. Он не позволит ему сломать жизнь Тонкс.
- Ты слышал меня, мальчик? – резко спросил Снейп, подступив на один шаг ближе к Гарри, и юный маг внезапно понял, что он должен сделать. – Я сказал…
Гарри выхватил палочку и направил ее на Снейпа, не успев даже обдумать свои действия. Одно слово. Одно заклинание. Он сумеет. Он сумеет. Сумеет…
- Облив…
Обливиате. Последние слоги не успели прозвучать, так как в щеку Гарри врезался кулак. Голова раскололась от боли, а окружающий мир взорвался огоньками и звездами. Он выпустил палочку и упал, больно ударившись коленями и локтями о каменный пол.
Мгновение Гарри не шевелился, оглушенный, пытаясь перевести дыхание, а потом неизвестная сила подхватила его, вздернула вверх, развернула и ударила спиной об стену. Тяжесть не отпускала его, невидимая рука сжимала горло, и мальчик лишь беспомощно бил по воздуху ногами.
Пораженный и напуганный, он встретился взглядом со Снейпом.
Мастер Зелий возвышался рядом с палочкой наготове - глаза сверкали, губы кривились, придавая его лицу самое зловещее выражение, какое Гарри когда-либо видел. Снейп сделал еле заметное движение палочкой, и давление на грудь и шею тут же увеличилось. Гарри открыл рот, пытаясь вздохнуть, инстинктивно сопротивляясь давлению. Казалось, что на его груди сидит взрослый человек и сжимает руками его горло.
Снейп внезапно оказался рядом, лицо потемнело от ярости:
- Ты, слабоумный мальчишка! Что, черт возьми, ты себе позволяешь?
Гарри содрогнулся от неприкрытой ярости в голосе Снейпа. Лицо зельевара исказилось в отвратительной гримасе и он еще раз дернул палочкой. Сила, вдавливающая Гарри в каменную стену, неимоверно возросла, невидимые руки сжимали горло, и он уже пытался хотя бы вздохнуть. Казалось, что Снейп не замечает его попыток – зрачки профессора расширились от ярости, глаза были совершенно черными, и он подходил все ближе и ближе.
- ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛ! Решил стереть мне память? – рокотал Снейп, брызжа слюной. – Ты мог ПРЕВРАТИТЬ МЕНЯ В ИДИОТА этим заклятием!
Палочка Снейпа взметнулась в воздухе, и невидимый человек превратился в гиппогрифа, готового раздавить грудную клетку Гарри. Давление было невыносимым. Гарри пытался дышать, но не мог. Обездвиженный, он был вжат в стену перед разъяренным Снейпом.
- Глупый, безответственный, невежественный мальчишка! – гремел Снейп, не замечая состояние Гарри или просто не считая его достойным внимания. – Ты действительно точная копия Джеймса Поттера! Моя кровь бежит в жилах такого паразита как ты… Ты отвратителен! Какой стыд! Тебе недостаточно было УБИТЬ СОБСТВЕННОГО КРЕСТНОГО, ты надеялся ОТПРАВИТЬ МЕНЯ В СЕНТ-МУНГО К ГИЛДЕРОЮ ЛОКХАРТУ!
Гарри казалось, что его легкие вот-вот лопнут. Он пытался брыкаться, бороться с этой безымянной душащей хваткой, но все было тщетно. Отчаявшись, царапал горло ногтями, но они врезались в его собственную кожу, в то время как мир перед глазами медленно сужался в пятнышко света…
Внезапно Снейп небрежно взмахнул палочкой, и давление пропало.
Мальчик тут же безвольно рухнул на пол. Он мелко дрожал, давясь спасительными глотками воздуха; его легкие горели. Гарри попытался встать на корточки, все еще хрипло дыша, но ноги подогнулись и он снова упал.
Не в силах оторвать голову от пола, он наблюдал сквозь полусомкнутые веки, как черные одежды Снейпа взметнулись и замерли над ним. Мальчик не знал, как ему хватило сил поднять взгляд на жестокое, бледное лицо зельевара, белевшее где-то вверху, но внезапно осознал, что Снейп злорадно улыбается, наслаждаясь его болью, его слабостью.
- Так вот что с тобой не так, Поттер, - прошипел зельевар, - ты разрушаешь всех и вся в своей жизни. Поэтому твои родственники-магглы тебя не выносят? Видят, что ты сделал с теми, о ком вроде бы должен заботиться? Твои родители, крестный... Уизли и Грейнджер – друзья, которые столько раз подвергались смертельной опасности из-за твоего эгоизма…
Гарри хотелось оглохнуть. Что угодно, только бы не слышать того, что говорит Снейп.
- А бедный Сириус Блэк... – продолжал Снейп, в голосе которого появились нотки поддельного сочувствия. Гарри замер в мучительном ожидании того, что должно было последовать. – Двенадцать лет он гнил в Азкабане, мечтая о встрече со своим обожаемым крестником. И все только затем, чтобы его убили, потому что маленький поганец решил поиграть в героя. – Снейп опять улыбался, но слова не утратили ни капли яда. – Что бы сказал Блэк, если бы знал, что умирает не за сына Джеймса Поттера? Ты думаешь, он хоть пальцем бы пошевелил, чтобы спасти твою жалкую шкуру, если бы знал, что ты – выродок Снивеллуса?
Спокойный, зловещий голос Снейпа озвучивал все тайные страхи Гарри с такой ужасающей точностью, что мальчик зажмурился, испугавшись, что зельевар проникает в его мысли даже сейчас. Но все же продолжал слушать.
- Но я не говорю, что ты не должен гордиться таким достижением. - От каждого слова Снейпа веяло фальшивой признательностью Гарри, но когда мальчик отважился взглянуть на зельевара, то увидел в его глазах только ненависть. - Убить Сириуса Блэка - это настоящий подвиг... Еще немного, и будешь достоин носить имя Снейпов. Я почти простил твое никчемное существование, когда впервые имел удовольствие созерцать твои воспоминания о его смерти. Какой удар для жалкого болвана, не так ли? Вот так свалиться за вуаль...
Гарри безвольно уронил голову на пол, казавшийся ледяным. Мальчик невидящим взглядом уставился на паркет, погрузившись в странное оцепенение. Он даже не вздрогнул, ощутив, что на какое-то мгновение Снейп холодными пальцами прикоснулся к его волосам.
- Но опять же, Блэк должен был догадаться, что его ждет. Ведь он, в конце концов, защищал драгоценного Гарри Поттера. А все знают, что случается с теми несчастными, кто на такое отважится.
Гарри не знал точно, что было дальше. Слова Снейпа, ужасающе точные, правдивые, вонзались в него как ножи – эти страхи преследовали мальчика уже не один месяц, но он отказывался верить и пытался отмахнуться от собственных опасений... Произнеся эти мысли вслух, Снейп доказал их реальность, открыв миру ужасную правду, известную лишь Гарри. Мальчик скрывал ее ото всех, даже от себя самого.
Но больше он не мог притворяться, что ничего не случилось. Он был виновен.
Он убил Сириуса.
Гарри не знал, как и когда он вернулся с этого жуткого урока Окклюменции. Он не осознавал, что делает, пока не понял, что не сводит глаз с потолка своей комнаты; мальчик смутно помнил, что таращится на него уже какое-то время. Одеяла казались тяжелыми и мешали дышать, но у него не было сил их сбросить. Гарри переполняло до боли знакомое желание сбежать на край света, и подавить это стремление было невозможно. Словно его, беспомощного и обнаженного, внимательно изучали тысячи глаз...
Нервная дрожь пробежала по телу. Слабая дрожь, которую он почему-то не мог остановить...
Что-то вывело его из оцепенения… Его шрам.
Впервые за эти месяцы шрам начало покалывать. Волдеморт снова вспомнил о Гарри Поттере. Каким-то образом та тонкая преграда, что препятствовала их связи, была разрушена.
Странная апатия сменилась внезапным приступом ярости. Он же предупреждал Снейпа, что так и будет, если они снова начнут заниматься Окклюменцией! Он же предупреждал, черт возьми!
Гарри потер шрам и тут же почувствовал резкую боль, превратившуюся в постоянный неприятный зуд. Мальчик закрыл глаза, пытаясь не обращать внимания, пытаясь очистить разум. Но все равно не смог выбросить из головы ужасный урок. Тонкс, Снейп, Сириус... Внутри все сжалось от горя. Шрам налился огненной болью.
Страх медленно запускал в него свои щупальца. Ему никогда не забыть те жуткие мгновения в Отделе Тайн, когда Волдеморт пробился в его сознание, сметая все преграды и доказывая свою власть над Гарри. Никогда не забыть то чувство беспомощности и слабости... Как его губы шевелились, подчиняясь чужой воле, как он бился в агонии и смерть казалась желанной...
За те месяцы, когда днем он прятался от мира в своем неизменном оцепенении, а ночью, подавленный, тихонько забивался в самый дальний темный угол, какой только мог отыскать, Гарри почти забыл об этой постоянной связи Волдеморта с его сознанием, и казалось, что и Волдеморт забыл о нем.
И вот теперь боль вернулась.
Гарри прижал к шраму ладони, отчаянно надеясь, что это всего лишь случайность, что Волдеморт не возобновил их связь после стольких месяцев молчания. Может быть, это просто стресс или страх. В конце концов, Снейп ведь сводит его с ума. Зельевар его, можно сказать, похитил. Осыпал ругательствами. Оскорблял. Напал на него.
Сказал ему правду.
Сам того не желая, Гарри опять вспомнил, как предал Тонкс и как провалилась его попытка стереть память Снейпу. (О чем он только думал?) Как он почти задохнулся от того чертового заклинания, как бы оно не называлось.
И то, что говорил Снейп. Жуткие и правдивые слова.
По крайней мере, кто-то признал, что это так. Кто-то наконец-то сказал об этом Гарри. А все остальные ему лгали все эти месяцы. «Ты не виноват, Гарри...» Сколько раз он слышал эти слова? Но никогда не обманывался. Очевидно, как и Снейп. Снейп обвинил того, кто был действительно виноват. Он знал, что Гарри убил Сириуса. Он хотел сказать Гарри, что это его вина. Он заставит Гарри заплатить за все.
Убить Сириуса Блэка - это настоящий подвиг...
Шрам горел так, что глаза начали слезиться. Мальчик попытался приказать себе прекратить думать, ведь от этих мыслей становилось лишь хуже. Это они делали его уязвимым, беззащитным...
Твои друзья, которые столько раз подвергались смертельной опасности из-за твоего эгоизма...
Твою мать. Что он сделал в прошлый раз, когда ему было так плохо? Как он с таким справлялся этим летом? Тут не было каморки, куда можно сбежать. Она была его единственным спасением. Что же он может сделать сейчас?
На глаза Гарри попался шкаф. Может быть, не такой просторный, как хотелось бы, но достаточно большой. Спотыкаясь, он пересек комнату и трясущимися руками открыл дверцу.
В шкафу пахло плесенью, и в воздухе плавала пыль. Гарри безмолвно замер у двери в нерешительности. Но резкая, пронзительная боль в шраме продиктовала ему ответ: мальчик быстро вернулся к кровати, сорвал и потянул за собой в шкаф покрывало. Завернувшись в него, Гарри уютно устроился в углу и закрыл за собой дверцу.
И мгновенно погрузился во тьму. Гарри попытался вытянуть ноги, но понял, что для этого недостаточно места. Это было не очень-то удобно. Так как шкаф был довольно узким, ему приходилось сидеть ровно, хотя… Если вот так свернуть покрывало и положить за спину… Ну вот, так гораздо лучше.
Он безвольно прислонился головой к холодной стене и замедлил дыхание, пытаясь забыть об обстоятельствах, загнавших его шкаф, и не обращать внимания на ноющую боль в шраме. Просто надо представить другое место… Где тесно и темно… Как и здесь. Гарри больше не был в поместье Снейпов. Не был великим спасителем волшебного мира. Он был ничем. Никем.
Дышать медленнее и ровнее стало легче, и Гарри представлял, как над ним по лестнице топают туда-сюда Дурсли, а в воздухе пахнет запретным для него беконом.
Он был всего лишь мальчиком в каморке под лестницей. В маленькой, темной каморке. Он был жалким чудаком. Ничем в этом мире. Не лучше грязи на ботинках дяди Вернона.
Он никого не убивал. Да никто бы и не умер ради мальчика под лестницей. Он всего лишь странный никчемный Гарри.
От него никто ничего не ожидал.
Гарри начал расслабляться, почему-то чувствуя себя уютно. Боль в шраме постепенно утихла. Время медленно тянулось. Но ему было хорошо. Ни ответственности, ни страха. Ничего. Никого. Ничего.
Казалось, Гарри просидел так вечность. Может, даже заснул. Мысли замерли – он погрузился в спокойную темноту замкнутого пространства и боль медленно отступила…
И тут его нашел Снейп.